Читаем Пластилин полностью

ГОЛЫЙ. Нет, спусти, спусти. Ты ж за базар отвечаешь, кажется. Или нет?

Натаха обнажает ягодицы.

ГОЛЫЙ. Во. Теперь трогает пускай. Трогай, браток. Смотри, какая машка финтиперсовая.

Леха осторожно прикасается к ягодицам.

КУРСАНТ. Че ты ее гладишь-то, как дырявый. Щипи, ептыть.

ЛЕХА. Как?

КУРСАНТ. Как блядь.

НАТАХА. За метлой следи.

КУРСАНТ. Щипи!

ЛЕХА. Как?

ГОЛЫЙ. Тебя че, учить?

Леха щиплет.

НАТАХА. Хорош! Больно.

ГОЛЫЙ. Поцелуй теперь, где больно сделал.

Леха целует.

КУРСАНТ. Кусай ее на!

НАТАХА. Не дай бог.

КУРСАНТ. Кусай, ушатаю!

Леха кусает.

НАТАХА (отскакивает, натягивает штаны). Сука! Чмоток! (Пинает Леху по ноге.) Сучий потрох. (Снова спускает джинсы. Голому.) Есть че-нибудь?

КУРСАНТ. Целлюлит.

НАТАХА. А ты вообще отдыхай. Щас тебя тоже укушу. (

Подходит к Курсанту, вцепляется зубами в щеку. Давит со всей силы.)

Курсант никак не реагирует.

НАТАХА (отпускает его). Понял? (Трет зубы). Больно, бля...

Курсант улыбается. У него на щеке белые дырки от зубов.

ГОЛЫЙ. Теперь, Таха, картиши сделай. Не томи братков.

Натаха уходит на кухню.

ГОЛЫЙ. Че, Алексей, первый раз тетку пощупал?

Леха кивает.

ГОЛЫЙ. Радый?

Леха жмет плечами.

ГОЛЫЙ. А?

Леха кивает.

ГОЛЫЙ. А?

ЛЕХА. Да.

КУРСАНТ. Ты целенький еще, да?

ЛЕХА. Что?

КУРСАНТ. Мальчик еще?

Леха кивает.

КУРСАНТ. А не девочка?

ЛЕХА. Нет.

КУРСАНТ. Точно нет?

ЛЕХА. Нет.

КУРСАНТ. Че не точно? Может, проверить?

ЛЕХА

. Не девочка.

КУРСАНТ. А че целенький до сих пор? Взрослый же уже. А?

ЛЕХА. Не знаю.

КУРСАНТ. Как так? Че, не дают, что ли?

ЛЕХА. Ну.

КУРСАНТ. А че так?

ЛЕХА. Не знаю.

КУРСАНТ. Херово просишь, может?

ЛЕХА. Не знаю.

КУРСАНТ. Вон Наташку попроси. Может, даст.

НАТАХА (вернулась с картами). Че опять там Наташку?

КУРСАНТ. Лешка вон тебя трахнуть хочет.

НАТАХА (повернулась к Лехе). Да ты че...

ЛЕХА. Не хочу я.

КУРСАНТ. Ниче себе заявочка. Не пользуешься ты, Наташка, спросом у населения.

НАТАХА (Лехе). Ты че, баклан, кого ты не хочешь?

ГОЛЫЙ. Ладно, Таха, хорош. Че докопались до братка. Да, браток?

Леха кивает.

ГОЛЫЙ. Вот. Ну че, шпильнем? Подсаживайтесь, братки.

Максим и Леха садятся к столу.

ГОЛЫЙ (тасует карты). На че играем?

ЛЕХА. Не знаю.

КУРСАНТ. На щелбаны?

ЛЕХА. Нет.

КУРСАНТ. А че?

ЛЕХА. Вы больно делаете.

ГОЛЫЙ. На просто так тогда?

ЛЕХА. Давайте.

НАТАХА (смеется). Все. Подписался.

ГОЛЫЙ (сдает). Пара на пару играем.

НАТАХА. Кто проиграет, те просто так. (Смеется).

ГОЛЫЙ. Разобрали.

Все взяли карты. Смотрят.

ГОЛЫЙ. Шестерка у кого?

МАКСИМ. У меня.

ГОЛЫЙ. Поперли.

Играют. Натаха стоит возле стола. Улыбается.

ГОЛЫЙ. Забрал...

КУРСАНТ. Не в жилу, да?

НАТАХА. Максим...

МАКСИМ. Че?

НАТАХА. Пойдем поссим. (Смеется.)

Играют. Молчание.

ГОЛЫЙ

. Все. Приехали. (Кладет Лехе на плечи две шестерки.)

Леха кисло улыбается. Пауза.

НАТАХА. Че, босота, лохонулись?

ЛЕХА. Ну.

НАТАХА. Будешь знать с кем садиться. (Собирает карты.)

ЛЕХА (встал). Ладно. Мы пойдем.

ГОЛЫЙ. Куда?

ЛЕХА. Вы ж сказали, сыграете и пойдете.

КУРСАНТ. А должок? Карточный должок святое.

ЛЕХА. Дак на просто так же...

НАТАХА. А ты знаешь, че такое «просто так-то»?

ЛЕХА. Нет.

ГОЛЫЙ. Щас просветим... Че, Таха, смотреть будешь?

НАТАХА. Да нужны они мне. Дай мне пива.

Голый достал из пакета две бутылки. Открыл. Одну дал Натахе. Другую выпил залпом.

НАТАХА. Ладно. Развлекайтесь.

Ушла на кухню. Села у окна на табурет. Ковыряет краску на подоконнике. Пьет пиво.

ГОЛОС ГОЛОГО. Штаниши, Алексей, спусти.

ГОЛОС ЛЕХИ. Пожалуйста, дяденьки...

ГОЛОС ГОЛОГО. Штаны спусти.

ГОЛОС ЛЕХИ. Дяденьки миленькие, пожалуйста! Мамочка! Ой, мамочка!

Возня.

ГОЛОС ГОЛОГО. Не дергайся, сука!

ГОЛОС ЛЕХИ. Пожалуйста, дяденьки родненькие! У меня мама директор бассейна! Она вам денег даст! Пожалуйста! Мамочка! Мамочка! Мамочка!!

НАТАХА. Заткни его, бля!

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
12 великих комедий
12 великих комедий

В книге «12 великих комедий» представлены самые знаменитые и смешные произведения величайших классиков мировой драматургии. Эти пьесы до сих пор не сходят со сцен ведущих мировых театров, им посвящено множество подражаний и пародий, а строчки из них стали крылатыми. Комедии, включенные в состав книги, не ограничены какой-то одной темой. Они позволяют посмеяться над авантюрными похождениями и любовным безрассудством, чрезмерной скупостью и расточительством, нелепым умничаньем и закостенелым невежеством, над разнообразными беспутными и несуразными эпизодами человеческой жизни и, конечно, над самим собой…

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Александр Николаевич Островский , Жан-Батист Мольер , Коллектив авторов , Педро Кальдерон , Пьер-Огюстен Карон де Бомарше

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Античная литература / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман