Плата за жизнь. Мы с тобой одной крови

Сомнения отпали. Яков торопился. Видно, хозяин шибко подгонял, и вот наняли дублера. Галей обиделся, но не потому, что не доверяют, а что заменили на фраера, скорее всего смертника, потому что подобных «исполнителей» надолго в живых не оставляют, используют как одноразовый шприц.

Галей решил позвонить Якову, сказать: мол, убери ты этого мудака, коли не желаешь иметь неприятности. Передумал, решил: пусть болтается, ментам будет за что цепляться, и я козырь против нетерпеливого Якова получу, а платить я его заставлю в любом случае.

Тот факт, что убийцы выбрали один и тот же вечер и выстрелили практически одновременно, может показаться невероятным, но никому не известно, что черт делает, когда бог спит. Галей увидел, как клиент упал, заторопился уходить заранее проложенным маршрутом. Сомнения уже тогда появились, но раздумывать было некогда — не дома у телеящика дремлешь, с места убийства уходишь.

Жил он все эти недели у любовницы, которая закупала для Сашки продукты, подсобляла по хозяйству. Женщина она была добрая и немолодая, уж больно ей хотелось выйти за Бориса Галея. Мужик он аккуратный, а главное — непьющий. Неласковый, так это среди мужиков дело обычное. Она дважды передавала Галею, что брат просит позвонить, но Галей воздерживался. Кроме суетливого Яшки, наверняка других дел нет, а телефон — дело шибко неверное.

После выстрела Галей вернулся опять же не домой, — сразу менять жизнь не следовало, — а к женщине: если кто случайно зацепится, такие совпадения ни к чему. Он провел вечер как обычно, даже позволил себе похвалить еду и пару анекдотов рассказать. На следующее утро, когда у него выпало свободное время, он подошел к месту убийства, оставив машину поодаль. Молодой лейтенант милиции, скорее всего участковый, стоял в окружении женщин и двух подвыпивших хулиганов и укоризненно говорил:

— Вы же меня, бабоньки, почитай, каждый день видите…

— Василий, мы так твоему начальнику и сказали: участковый у нас хороший, непьющий.

Один из мужиков хмыкнул и закашлялся, другой с радостью огрел его по гулкой спине.

— Упреждал, не пей красное!

— Евдокимов! — Участковый сердито насупился, но голос у него вновь зазвучал укоризненно и жалобно: — Ходит чужой мужик по вашему двору, а вы… — Он махнул рукой.

— Когда он завернул в подвал, я честно подумала, по нужде он, — сказала молодая женщина, опуская под ноги хозяйственную сумку.

— Да не бери ты к сердцу, Василек, — сказала пожилая толстуха, пришептывая. — Пусть все они друг дружку перестреляют.

Галей хотя практически не курил, но сигареты и зажигалку при себе имел, угостил стоявшего рядом пьянчугу, дал прикурить.

— Чего, власть достает?

— Вчера к вечеру нашего миллионщика шлепнули. — Мужичок вздохнул. — Из подвала, винтарь дорогой бросили… Эх, золотой мужик был, ну завсегда меньше пятерки не давал.

— Беда, — согласился Галей, пошел дальше, вспомнил, как банкир упал и что нехорошая мысль тогда его, Галея, толкнула, но рассусоливать было некогда, а позже забылось. Неправильно свалился банкир, на колени рухнул, а потом на бок. Вроде так от пули в голову не падают. То ли на какой лекции, а может, от бывалых ребят Галей слышал, что человек падает в сторону выстрела.

В «БМВ» было тепло, пахло дорогим одеколоном и хорошими сигаретами, которые курил Яков Исилин. Машина стояла на улице Строителей, где и подсел в нее Галей, поздоровался, словно расстались вчера. Яков ответил в тон, чуть усмехнулся, сказал несколько слов шоферу, тот вышел. Галей приспустил стекло, протянул ключи шоферу, кивнул на стоявший неподалеку «жигуль».

— Посиди, на улице промозгло, — и повернулся к Исилину. — Если у кого вопросы возникнут, знакомство со мной не отрицай, а интерес твой ко мне так объясни: мол, интересуюсь сборными домами. Строительством моя фирма занимается.

— Я тебя, Борис, по старой дружбе не корю, но и ты мое терпение не испытывай. Ты за чужую работу бабки хочешь получить?

— Какие еще бабки? — Галей шевельнул белой бровью. — Шел разговор о долларах…

— Не кажись дурней дурного, и так не шибко умен. — Исилин получил не сильный, но болезненный удар в печень, умолк, опустил глаза и увидел неестественно длинный пистолетный ствол.

— Тебя за глупость и наглость посадили, обидно за то же и умереть, — Галей говорил спокойно, без угрозы. — Самое обидное, что тебя захоронят, а мы с твоего Михаила Михайловича должок все равно получим. Был договор, был установлен срок, работа выполнена.

— Нет! — выдохнул Исилин, пытаясь вялыми мокрыми пальцами отпихнуть стальной глушитель.

— Согласен, я такими делами не занимаюсь. Я лишь подрядчик, рабочие за вложенный труд обязаны сполна получить. А что ты недоумка с ружьем нанял, то дело твое и Михал Михалыча Карасика. Я имя верно запомнил?

— Откуда?..

— Учиться, учиться и учиться — говорил вождь мирового пролетариата. А то, что ты, придурок, за деньгами погнался и вместо учебы на нары устроился, — факт твоей говеной биографии. Слушай. — И Галей включил свой портативный магнитофон.