Платформа

Этого хватило. Паксеры ненадолго расслабились. Рейзер выхватила пистолет женщины и направила в их сторону.

– Так. Оба прыгайте через ограду. Сейчас же.

Она посмотрела, как они растягиваются на камнях под оградой, потом вскочила на стремглав и направилась в тот район площадью три на три квартала, который Бейл называл Дыркой. Еще Бейл рассказывал, сколько времени нужно Паксу, чтобы засечь и перехватить украденную технику, поэтому Рейзер знала, что ей нужно добраться туда за пятьдесят секунд. Через двадцать она уже слышала позади сирены, а к тридцати они доносились слева и справа. К сорока они почти встретились впереди нее.

Паксеры готовились перехватить ее, но они опоздали. Сорок пять секунд – и она оказалась в переулках Дырки.

Дырка была мертвокамерным лабиринтом реинженерных мастерских, предприятием по разборке и пересозданию. Там как будто царила ночь. Небо скрывали брезентовые и стальные навесы, а дороги были перекопаны, так что на своих двоих передвигаться было проще, чем на колесах. Рейзер соскочила со стремглава и пошла пешком.

Она и десяти метров не прошла, как появилась первая технарка, девушка, едва переставшая быть подростком. Она провела утыканной проводами ладонью по консоли стремглава и, не глядя на Рейзер, спросила:

– Сколько?

– Денег не надо. Я просто хочу спокойно отсюда выйти.

Девушка наклонила голову.

– Куда тебе нужно?

– Неважно. Когда я выйду, мне понадобится двадцать минут.

Девушка посмотрела на свой ладонник, потом на Рейзер, подумала и сказала:

– Значит, так, у нас есть пятнадцать женщин более-менее твоего роста и веса. Дай нам пять минут, чтобы собрать их и переодеть – вместе с тобой. Покажи, как ходишь.

Она понаблюдала за Рейзер, потом сказала в ладонь:

– Так, она виляет бедрами и чуток наклоняет голову. Всем держать руки в карманах. – Она снова посмотрела на Рейзер. – Двадцать минут – это ты хватила. Пакс не любит терять стремглавчики. Что еще у тебя есть? Это что в кармане, пистолет?

– Пистолет мне нужен.

– Они его отследят. – Девушка уже подкатывала стремглав к рампе, которая уходила под мастерскую. Где-то внизу заскрежетала пила.

Рейзер пошла за ней.

– Не смогут. Он был у агента под прикрытием.

– Значит, стоить будет больше.

Под землей горели яркие неоновые лампы, а все поверхности были металлическими. Мастерская пахла маслом и озоном.

– Нет. Пистолет мне нужен.

Девушка закрепила колеса стремглава в паре осехватов и стала смотреть, как машина его переворачивает. Движения механизма были неожиданно красивы. Девушка потеребила ухо и спросила у Рейзер:

– Что ты натворила? Они там настойчивы, как любовники. Из-за тебя все улицы ими покрылись.

По рампе спустилась еще одна женщина в черных и пухлых штанах и куртке и гигантских ярко-зеленых сапогах. Она передала Рейзер сверток с такой же одеждой и спросила:

– В какую сторону тебе надо выйти?

Рейзер начала переодеваться. Одежда была толстой и тяжелой – такая хорошо согревает, но мешает двигаться.

– На север.

– Тогда следи за таймером. Ровно через три минуты мы покажемся из разных выходов. Нас будет тринадцать, все будем одеты одинаково и отвлечем паксеров на себя. Ты выйдешь через три минуты десять секунд – они будут слишком заняты, и ты проскочишь.

Выйдя из мастерской, Рейзер нахлобучила на голову капюшон. Мимо прошли еще несколько женщин, одетых в точности как она, в капюшонах и сапогах. Она направилась на север, но через минуту резко свернула и двинулась к западному краю Дырки.

Бейл рассказывал ей, как существовала Дырка. Она выживала благодаря компромиссам. Она знала, когда будет лучше сотрудничать, и сейчас определенно был тот момент, когда Дырке стоило показать паксерам брюшко. Через две минуты сорок секунд Рейзер сбросила зеленые сапоги, разделась до собственных рубашки и джинсов и покинула Дырку. Она прошла мимо парочки паксеров, которые как раз заметили первую из обманок, выходившую следом за ней.

Десять минут спустя Рейзер уже была в «Платформе на плаву». Она едва не разрыдалась, увидев покрытое морщинами лицо Мэрли и улыбку, которую никогда не забывала. Но теперь он горбился, а пальцы его сделались узловатыми от артрита.

– Привет, – сказал он. – Что, так плохо выгляжу?

– Мэрли, ты великолепен. – И она упала в кресло, неожиданно охваченная усталостью. – Мне нужна твоя помощь. Все летит к черту.

Пока он делал каффэ, Рейзер смотрела на него, вспоминая все больше. Комната в хостеле была завалена его машинерией, частями двигателей и источниками питания, его мониторией и пьютерией. У Мэрли был дар собирать чудесное из никчемного, делать потрясающие устройства из фрагментов сломанной техники. Он всегда жил вот так – в гнезде, свитом из деталей.

Мэрли отставил тас и стал вращать в руках тот самый неровный кусок металла. Этот кусок, едва не убивший его много лет назад во время взрыва циклолета, за прошедшие годы был отполирован до обсидианового блеска.

– Он до сих пор с тобой, Мэрли.

– Просто для упражнений, – ответил он, улыбаясь. – Ну что, рассказывай.

Когда история Рейзер закончилась, он сказал: