Плавания Баренца

12 июня погода была довольно сносная. Мы все вышли с топорами, лопатами и другими нужными орудиями, чтобы проложить среди ледяных холмов дорогу, по которой нам надо было тащить лодки к воде. Нам предстояла тяжелая работа по скалыванию, копанию, копке и разбрасыванию льда. И вот, когда работа особенно кипела, огромный тощий медведь вышел из моря и пошел на нас. Мы предполагали, что он явился из Татарии. Так как у нас не было мушкетов кроме того, который захватил наш цирульник, то я тотчас поспешил на корабль принести один-другой мушкет. Медведь быстро погнался за мной и, может быть, настиг бы меня, но, заметив это, наша команда оставила работу и пустилась за ним. Увидев это, зверь повернул и пошел на них, но затем, раненый двумя выстрелами цирульника, побежал. Так как лед был неровный и холмистый, то медведи не мог убежать далеко, наши его настигли и подстрелили, а затем еще у живого вышибли зубы.

13 июня была приятная погода. Капитан в сопровождении плотников пошел к кораблю, и они окончательно приготовили лодки. Оставалось только спустить их на воду. Люди сами видели открытое море.[360]

Капитан вернулся в дом и сообщил Виллему Баренцу (который был давно болен), что он принял решение воспользоваться представившимся теперь удобным случаем для отъезда вместе с командой спустить в воду лодки, чтобы покинуть Новую Землю. Тогда Виллем Баренц, предварительно написавший записку,[361]

скатал ее в размер мушкетного разряда[362] и повесил в камине. В ней было рассказано, как мы прибыли из Голландии с целью плыть в Китайское царство и что с нами случилось здесь; сказано было и про наши невзгоды, чтобы, если кто после нас пристанет сюда, он мог понять, что с нами было и как мы поневоле построили этот дом, в котором и застряли на десять месяцев. Написал он и про то, как нам надо было пускаться в море на двух открытых лодках и предпринять изумительное и опасное плавание. Капитан также составил две грамоты, подписанные большинством из нас, о том, как мы долгое время жили на земле с большими тягостями и затруднениями, надеясь, что корабль освободится ото льда и мы на нем опять уедем отсюда; как вместо этого корабль оставался крепко скованным льдом, а время уходило, продовольствия перестало хватать; как необходимость заставила нас для сохранения своей жизни покинуть корабль и начать плавание на лодках. Экземпляры этих грамот были помещены в каждой лодке; если буря разлучит нас или один экземпляр погибнет от какого-либо иного несчастия, то второй экземпляр мог сохраниться в другой уцелевшей лодке. Проделав все это, мы стащили лодку в воду и оставили на ней человека, а затем поступили так же с другой лодкой; кроме того мы подвезли 11 саней с продовольствием и вином. которые у нас оставались, а равно с товарами купцов, причем соблюдали величайшую осторожность, чтобы насколько возможно сохранить их в целости. В том числе было шесть кип хорошего тонкого сукна, ящик, полный полотна, две кипы чистой шелковой материи, два сундучка с деньгами, две бочки с оружием и имуществом команды, как, например, рубашками и другим, тринадцать бочек с хлебом, полная бочка сыра, половина свиньи, два боченка масла (оливкового), шесть — вина, два — уксуса и разное имущество и платье команды, а также много другого. Когда это было собрано в кучу, то нельзя было представить себе, что это можно вместить в лодки. Снеся все в лодки, мы отправились домой и перевезли на санях к воде, где стояли лодки, Виллема Баренца, а затем Класа Андрисона, оба они были больны. Таким образом разместились мы по лодкам, разделившись и приняв в каждое судно одного больного. Тогда капитан велел поставить обе лодки рядом и дал нам подписать письмо, которое, как было сказало раньше, он составил. Содержание его следующее: