Плавания Баренца

27 июля, в тихую и ясную погоду, мы целый день гребли вдоль земли[403] среди разбитого льда; ветер был северо-западный. К ночи около захода солнца мы добрались до места, где было сильное течение. Поэтому мы полагали, что находимся около Костина Шара, так как даже видели большой залив. Мы строили предположение, что этот залив проходит до Татарского моря.[404]

Курс же наш был главным образом SW. Около того времени, как солнце было на севере, мы обогнули Крестовый мыс и пошли на парусах между матерой землей и каким-то островом,[405] взяв затем курс на SSO.[406]

Дул северо-западный ветер, для нас попутный. Лодка капитала была далеко впереди нас, но, добравшись то мыса острова, он ожидал нас. Придя туда, мы остановились на некоторое время у утеса, надеясь поймать каких-нибудь птиц, но не поймали ни одной. От мыса Кант мы сделали через Костин Шар до Крестового мыса двадцать миль.[407]

28 июля в ясную погоду при северо-восточном ветре мы шли вдоль берега и, когда солнце было на юго-западе, достигли залива св. Лаврентия или мыса Шанц, держа курс на SO на протяжении шести миль. Придя туда, мы нашли за мысом два русских корабля.[408] Нас обрадовало, что наконец-то мы добрались до таких мест, где есть люди, но, с другой стороны, нас смущало, что их так много, ибо мы видели по крайней мере 30 человек и не знали, кто они, дикие или какие-другие иностранцы.[409]

С большими трудностями добрались мы до земли, а они, бросив работу, подошли к нам безоружные. Те из нас, которые могли (ибо большинство у нас сильно с страдало цынгой), пошли им навстречу. Сблизившись друг с другом, мы с почтением поздоровались, они по своему обычаю, мы по нашему, затем жалостно смотрели друг на друга, причем некоторые признали нас, равно как и мы узнали в них тех, кто в прошлом году, когда мы проходили пролив Вайгач, были на нашем корабле. Тут мы могли легко заметить, что внушаем им удивление и беспокойство, так как в тот раз они видели нас на большом, великолепном и богато снабженном корабле, приводившем их в восхищение, а теперь мы прибыли в самом жалком виде в открытых лодках. Двое из них дружески похлопали по плечу меня и капитана, узнавши нас по прошлой встрече, так как кроме меня и его в Вайгаче тогда не было никого, и спросили про наш crabble, т. е. про корабль, что с ним случилось? Мы объяснили, насколько могли понятно, ибо переводчика у нас не было, что оставили наш корабль во льду. Тогда они спросили: "crabble pro pal?", что мы объяснили себе так: "Потеряли ли вы корабль?" Мы ответили: "crabble pro pal", то есть "мы потеряли корабль".

Но далее обмениваться речами мы не могли, так как не понимали друг друга. Правда, они всевозможными знаками показывали, что сочувствуют нам и жалеют о том, что раньше мы были с самым богатым корабельным снаряжением, а теперь находимся в столь жалком состоянии; они показали также, что тогда на нашем корабле пили вино, и спрашивали, какой теперь у нас напиток? Поэтому один из наших моряков, подбежав к лодке, зачерпнул воды и дал отведать. Те покачали головой и сказали: "no dobbre", т. е. не хорошо. Тогда наш капитан, подойдя поближе, стал показывать им открытый рот, желая пояснить, что мы болеем цынгой, и спросить, не знают ли они какого средства. А они подумали, что мы страдаем от голода, и один из них побежал к кораблю и принес кругловатый ржаной хлеб, весивший около 8 фунтов, и несколько прокопченных птиц. Мы приняли это с благодарностью и дали им в ответ шесть сухарей. Наш капитан повел двух главных из них к своей лодке и дал им выпить вина, которое у него оставалось, приблизительно половину конгия.[410] Пока мы там оставались, мы обходились с ними по-дружески, пошли на их стоянку и на их огне сварили в воде несколько сухарей, чтобы съесть чего-нибудь горячего. Общение с ними нас очень радовало, так как в течение 13 месяцев (с тех пор, как мы расстались с Яном Корнелиссоном[411]) мы ни разу не видели человека, а встречали только свирепых и прожорливых медведей. Потому теперь нам и было весело, что мы дожили до возвращения в среду людей. Мы говорили друг другу, что у нас теперь все будет благополучно, раз мы добрались до людей.