Плексус

Ближе к центру на Парк-авеню мой взгляд случайно упал на выставочный салон автомобильной компании «Минерва». Отличное авто эти «минервы». Мало чем уступают «роллс-ройсу». Интересно, а старина Отто Кунст, в свое время работавший у них бухгалтером, до сих пор тут? Я не видал Отто целую вечность - почти с того времени, когда распался наш клуб.

Выставочный зал ослеплял своим шиком, и Отто был тут как тут - пасмурный и степенный, как владелец похоронного бюро. Теперь он был менеджером по продажам. И курил те же самые сигареты «Мюрад», что и во время оно. Да и на пальцах его сияли внушавшие уважение камни.

Встрече со мной он обрадовался, хотя обычную свою сдержанность, всегда меня раздражавшую, сохранил.

- Ты, я вижу, хорошо устроился, - сказал я.

- А ты чем занимаешься? - Он бросил мне эту фразу, словно хотел добавить - на сей раз

Я сказал ему, что скоро буду писать колонку в газету.

- Ну, ну… - Его брови поползли вверх дугой. - Хммм…

Я подумал: а не попробовать ли наколоть его на десятку - чтобы довести добычу до круглой полсотни. В конце концов, он менеджер по продажам, старый приятель… Почему бы и нет? И получил от ворот поворот. Он даже не снизошел до объяснений: нет, мол, и все. Без вариантов. И никаких вопросов. Я знал, что увещевать бесполезно, но все-таки попытался - просто чтобы подразнить. Ну ладно, черт тебя побери, обойдусь я без этой десятки, но какое он имеет право мне отказывать? Хотя бы в память о прошлом он обязан меня ссудить! Отто выслушал меня, поигрывая цепочкой. Вылощенный и невозмутимый, что твой маринованный огурчик. Без малейшего замешательства. Без тени сочувствия.

- Господи, ну и скряга же ты! - заключил я.

Он холодно улыбнулся.

- У меня правило: никаких поблажек и одолжений. Ни себе, ни другим,- спокойно ответил он. Весь такой расфуфыренный, точно блоха на меху. Будто и на свет появился менеджером по продажам, если только не еще более важной персоной. Видать, ему и в голову не приходило, что всего несколько лет назад он пытался торговать яблоками на Пятой авеню. (Во времена депрессии «минервы» даже миллионерам не по карману.)

- Ладно, забудем об этом, - сказал я. - В общем-то я при деньгах. Я тебя просто испытывал. - Вытащил банк-

ноты и помахал ими у него перед носом… Он удивился, потом нахмурился. Прежде чем он успел вымолвить слово, я добавил, вынимая две белые монетки: - Сказать правду, я зашел сюда, чтобы действительно попросить тебя об одолжении. Не подбросишь мне три цента на проезд в подземке? Отдам в следующий раз, когда буду в этих краях.

Его лицо враз просветлело. Казалось, я слышу вздох облегчения, который он втихаря испустил.

- Ну конечно, - отозвался он. И с торжественным видом выудил из кармана три цента.

- Очень любезно с твоей стороны, - сказал я и горячо, словно действительно был ему благодарен, пожал ему руку.

- Не стоит благодарности, - без тени юмора ответил он, - можешь не возвращать.

- В самом деле?- спросил я. Только тут до него начало доходить.

- Что до мелочи, - с кислой миной сказал он, - можешь одалживаться у меня всякий раз, как понадобится. Но не десять же баксов. Деньги, они ведь не на дереве растут. Чтобы продать машину, приходится попотеть. К тому же я вот уже два месяца ни одной не продал.

- Да, тяжело тебе, правда? Знаешь, мне тебя почти жаль. Ну ладно, привет семье!

Он проводил меня до дверей, как клиента.

- Заглядывай как-нибудь, - сказал он на прощание.

- В следующий раз, как приду за машиной - нет, за шасси.

Он безрадостно улыбнулся в ответ. По дороге к подземке я на все лады костерил его. Ну что за убогий, прижимистый сукин сын! Подумать только: ведь это ближайший друг моего детства! Просто не верилось. Странно, подумал я: вот он и стал точной копией своего старика, которого всегда презирал. «Убожество, скряга, тупоголовый старый голландец!» - вот далеко не лестные прозвища, которыми он его награждал.

Ладно, такого друга я с удовольствием из своего списка вычеркну. Что тут же на месте и сделал, как оказалось потом, столь основательно, что много лет спустя, встретив его на Пятой авеню, никак не смог вспомнить, где этого человека встречал. Я принял его за детектива, никак не меньше! Помню, как он тупо повторял:

- Как? Ты не помнишь меня?

- Нет, не помню. Кто вы?- Бедолага, ему-таки пришлось назвать свое имя, прежде чем я уразумел, кто есть кто.