Племя вихреногих (СИ)

Тем не менее, никто не сдвинулся с места. Антон не знал, сколько они тут стояли, ожидая непонятно чего. В голове у него сейчас было совершенно пусто. Мысли метались так быстро, что ни одна не успевала сформироваться до конца. С Льяти они все успели подружиться, и глаза невольно уже косили в сторону: спросить что-нибудь у Льяти, просто посмотреть на него, убедиться, что он рядом... но там, конечно, никого не было. И, хотя умом он понимал, что на самом-то деле Льяти не умер - стоит сейчас где-нибудь на берегу моря, живой, целый и здоровый, только расстроенный и обалдевший, - в сердце как-то мерзко ёкало. Ойкумена очень велика: если им повезет найти Флейту и вернуться, Льяти они никогда больше не увидят. Ни в этом мире, ни вообще...

- Ну, и что делать будем? - спросил, наконец, Андрей, вдруг поёжившись: после душной сырости леса тут было неожиданно холодно. - Что тут такое случилось?

- Льяти... - начал Антон. Вопреки всему, он ещё верил, что можно что-то тут придумать - и Льяти вернется назад...

- Льяти больше нет, - неожиданно жестко сказал Сергей. - Здесь и сейчас, по крайней мере. Довел нас, и... - он помолчал. - В общем, одним нам отсюда не уйти. Надо искать этих немцев и как-то договариваться с ними. А что это - они точно должны знать. Ладно, пошли отсюда, наконец...

* * *

Выстроившись неровной цепочкой, они двинулись вверх по ущелью. Дно тут было ровное, идти оказалось неожиданно легко. Антон с удивлением понял, что просто отвык от нормальной твердой поверхности, от свежего ветра, даже оттого, что глаза могут вообще смотреть вдаль... Сейчас же он чувствовал себя так, словно очнулся от дурного сна. Пусть горы и непривычны русскому человеку - но это ещё не настоящие горы же, даже дышать тут ничего не мешает... или он просто привык к страшной духоте там, под пологом леса...

Но мертвые скелеты огромных зданий и чудовищные массивы утесов за ними всё равно давили на душу: мальчишка чувствовал себя тараканом, ползущим по днищу крепостного рва. А в самой душе всё было как-то совсем пусто и мертво. Что-то случилось тут такое... то ли смерть с родины Льяти нашла, наконец, пропавшего мальчишку, то ли, напротив, кто-то вышвырнул её вон... то ли тут вообще произошло нечто, недоступное человеческому разумению... но итог один: Льяти больше нет. И здесь вот никогда уже не будет...

И тут он заметил, что в устье ущелья, у зловещих туманных ворот, кто-то стоит. И вот это точно был человек.

* * *

На какой-то сумасшедший миг Антону показалось, что это всё же Льяти... но иллюзия тут же рассеялась. Этот мальчишка был отчетливо рыж и одет в черную кожу. Он стоял неподвижно, сложив руки на упертом в землю длинном луке. Длинные волосы стягивала ярко-алая повязка, над левым плечом торчали оперения стрел. Как-то сразу Антон понял, что это и есть Вальфрид.

* * *

Когда они подошли ближе, впечатление подтвердилось: мальчишка действительно был немцем. Рослый, с характерными чертами нагловатого, в общем, лица. Он смотрел на ребят пристально и безразлично. Антон как-то вдруг почувствовал, что вся кожа у него чешется, что одет он, по сути, в лохмотья, да и лицо наверняка не блистает чистотой. Вальфрид же был одет... ну, пусть и не с иголочки, но вполне по обстановке: узкие, под колено, сапоги, черная кожаная куртка, кожаные штаны. Всё, конечно, самодельное, - но неуловимо и весьма неприятно похожее на эсэсовскую форму. Конечно, без всяких там орлов и свастик, - но на поясе у него висел нож с литой металлической рукоятью, и вот на ней-то свастика как раз БЫЛА. Небольшая, наложенная на непонятный красно-белый ромб, но всё равно, очень хорошо различимая.

Антон не знал, что он сделал бы чуть раньше. Наверное, обозвал бы Вальфрида фашистом, а потом полез бы в драку, не считая шансов на успех. Но сейчас... Льяти сказал им, что Вальфрид может объяснить им, что тут, черт побери, происходит - и получить эти объяснения мальчишке очень хотелось. Так сильно, что даже вспыхнувшая было ненависть отступила куда-то на второй план. Тем более, что ничего такого возмутительного Вальфрид пока что не делал. Не вскидывал правую руку, не орал "Хенде хох!", даже не обзывал их русскими свиньями. Просто смотрел. Удивленно, как теперь сделалось понятно. А они, развернувшись в рядок, так же молча смотрели на него. Молчание затягивалось и становилось ощутимо нехорошим. Не само по себе даже, просто откуда-то со стороны начало понемногу натягивать нездешней леденящей жутью...

- Зачем вы здесь? - наконец, спросил Вальфрид. На чистейшем русском языке, без малейших признаков акцента. Впрочем, так говорили тут все... или каждому просто казалось, что все тут говорят на его родном языке...

А в самом деле, зачем мы здесь? - уныло подумал Антон. Поперлись непонятно зачем, глупо и страшно потеряли Льяти, такое увидели, что едва не свихнулись, - и теперь на полной милости этого наглого типа, которому, вообще-то, всё же хочется дать в морду...

- Мы ищем путь домой... вождь, - ответил Сергей.

Немец поморщился. Не сильно, но весьма заметно.