Плененная фаворитка

– Я вижу, что Вы ошарашены таким поворотом событий. Ну, мадам, улыбнитесь. Не каждому дано выйти из этого зала с головой на плечах. Я надеюсь, Вы понимаете, о чем я? – заигрывающая улыбка кардинала так раздражала молодую женщину, что она едва не отвернулась от него. Да, конечно, она понимала, что суд мог вынести и приказ о ее казни. Но ссылка – это тоже далеко не подарок.

Арабелла, попрощавшись с вельможами, пошла к выходу. Ей казалось, что огонь жжет ей тело. Непонятное ощущение захлестнуло девушку. В передней ее ожидала Джесси. Бывшая служанка уже обо всем знала. Дочь герцога, увидев подругу, больше не смогла сдерживать своих горестных эмоций. Слезы текли по ее бледным щекам. Все, что происходило сейчас в этом мире, казалось Арабелле бесцветным, пресным, сухим и серым.

– Возможно, ты спросишь, где князь. Он вернулся в Италию. Но оставил тебе вот это, – с этими словами Джесси дала своей несчастной подруге шкатулочку из слоновой кости. Француженка помчалась в отдаленный угол вестибюля. Открыв декоративную вещь, она увидела аккуратно сложенный лист бумаги. Это было письмо, письмо от Джеронимо….. Слезы моментально высохли на лице девушки. Что она надеялась прочитать в том послании? Признание в любви, или слова о том, что князь больше никогда не вернется к своей беременной любимой женщине?

Мадам с трудом держала бумагу в дрожащих пальцах. Женщина читала между строк:

«О, моя Арабелла, моя любовь, смысл моей жизни, я знаю, что ты сейчас чувствуешь, знаю, как больно тебе дышать без меня. Но у меня, раба твоей любви, не было другого выхода. Я вернулся в Рим, к своей жене и детям. Но я вернулся туда, чтобы скоро уехать. Прошу, прости меня. Где бы ты ни была, знай: я вернусь, вернусь уже свободным человеком. Клянусь, что разведусь с Эрсилией и назову тебя своей женой. Ты только потерпи, любимая. У меня не хватило смелости сказать тебе это в глаза. Считай меня трусом, только не отворачивайся. Я знаю, что никакие слова не способны заглушить твою боль и разочарование. Ты – единственная услада моей серой жизни, единственная звезда на горизонте моей судьбы, единственная возлюбленная. Этот кулон, который ты сейчас сжимаешь в своих ручках, я называю символом нашей непросторной любви. Я хочу, чтобы бриллиант моего подарка нашел покой на твоей шее. Не забывай меня. Я скоро вернусь.

Раб твоих сапфировых глаз и

рубиновых губ, твой Джеронимо».

Девушка посмотрела на золотой кулон, лежавший на дне шкатулки. Женщина заплакала. Она не понимала причины своих слез. Джеронимо, смысл ее существования, был сейчас далеко, с другой женщиной. Даже не ревность, а слепую зависть почувствовала француженка к жене князя. Девушка выпустила из своих рук письмо. Слезы окропили нежное золото украшения. Арабелла одела кулон на шею, по которой лились струи соленой жидкости. Дочь герцога, движимая слепым отчаянием, решила написать письмо своему возлюбленному. Но женщина не знала, что писать. Буря неистовых чувств томилась в каждом уголке разбитого сердца. И, наконец, девушка решила написать строгое, бесчувственное послание. Как она его отправит, Арабелла не знала. Перо выводило строгие слова на пергаменте: «Не утруждайте себя мыслями о несчастной рабыни Вашей любви. Меня ссылают в Англию. Отныне я – камеристка графини. Моя жизнь круто изменилась, но я надеюсь, что Вы меня не забудете, о большем я не смею даже мечтать.

Несчастная Арабелла».