Плененное сердце

Впрочем, размышлял он немногим позже, если поспешить, можно обойтись без кровопролития и лишних жертв. Осталось совсем немного. Последнее дело, которое существенно обогатит его, и больше на этой проклятой земле его ничто не держало. Когда все закончится, он увезет ее в Валенсию. В многолюдном портовом городе затеряться гораздо проще, чем в поместье, где ты у всех на виду. Он не был настолько глуп, чтобы не понимать, рано или поздно маркиз выйдет на его след и тогда схватка неминуема. Это будет бой не на жизнь, а на смерть. А он, что ни говори, привык действовать осторожно. Недаром ему годами удавалось обводить вокруг пальцев гвардейцев короля. Дикий Магнус хмыкнул, вспоминая, как последний раз скрывался от них в ущелье, ловко заметая следы, пока эти дурни напрасно рыскали по лесу. Тут он погрустнел. Матерому волку против молодого разъяренного самца устоять будет сложно. А то, что Себастиан де Кабрера придет за тем, что считал своим, у него не вызывало никаких сомнений. Он и сам перевернул бы небо и землю, лишь бы отыскать маленькую упрямицу.

Глава XIX

Ее разбудил доносившийся со двора шум. Десятки голосов яростно спорили между собой и делили предполагаемую добычу. Ржание лошадей вперемешку с собачьим лаем разрывали предрассветную тишину. Слышался лязг оружия, смех и привычные грубые перебранки. Каталина поморщилась и обвела глазами комнату. Хорошо, что она была одна, это немного обнадеживало. Ава, скорее всего, в отсутствие «хозяина» наводит в его спальне порядок, а значит, про пленницу вспомнит еще не скоро. Разбойники вот-вот должны пуститься со двора, и Каталине следовало поторопиться.

В комнате было еще довольно темно. Молодая женщина попыталась привстать, но ноющая боль внизу живота помешала это сделать. Она откинулась на подушки и глубоко задышала. Ей необходимы были силы. Ее ждал Марко, и больше всего на свете она хотела покинуть эти мрачные серые стены, в которых провела худшие месяцы жизни. Единственное, что не давало сойти с ума, был ее ребенок. Осознание того, что под сердцем она носит маленькую жизнь, наполняло ее душу безграничным счастьем и не позволяло сломаться в самые трудные минуты, а напротив, вызывало стойкое желание бороться с теми превратностями, что раз за разом посыла ей судьба. Но сейчас именно ребенок приковывал ее к постели, не давая ступить ни шагу. От собственного бессилия она застонала в голос. Это не могло все так закончиться, ведь свобода казалась такой близкой.

Лошадиный топот затерялся где-то вдали, когда Каталина снова положила руки на живот. Она почувствовала движение дитя и принялась успокаивать его, нашептывая нежные слова. Боль отступила, но она еще немного полежала в постели прежде, чем решилась подняться. Возле кровати она обнаружила напиток, принесенный накануне эфиопкой. Сделав несколько осторожных глотков и убедившись, что ее перестали мучить боль и головокружение, Каталина начала спешно одеваться. Она ополоснула лицо и руки водой из кувшина, который стоял на столике возле потухшего за ночь камина, заплела тугую косу, надела на себя платье, что было на ней накануне, накинула на плечи плащ, спрятала волосы под мантилью и сунула ноги в мягкие кожаные сапожки. Теперь оставалось сделать самое сложное, спуститься по лестнице на нижний этаж и незаметно выйти через заднюю дверь, чтобы кротчайшим путем попасть прямиком в сад.

Она тихонько отворила дверь и переступила через порог спальни. В коридоре царила кромешная тьма. Каталина вернулась обратно в комнату и зажгла огарок от свечи. Несомненно, она сильно рисковала, трепещущий огонек мог привлечь к ней излишнее внимание, однако без дополнительного освещения было не обойтись. Участь сломать себе шею на скользких и зловонных, давно не чищеных, стертых от времени ступенях, ей вовсе не улыбалась.

Со свечкой в руках, соблюдая всевозможные предосторожности, ведь где-то поблизости могли находиться разбойники, Каталина спустилась на первый этаж замка и, двигаясь тенью, свернула по коридору в сторону хозяйственных помещений. Звенящая тишина окутывала ее, замок будто вымер, но пройдя еще несколько шагов, она услышала впереди себя чьи-то голоса и в нерешительности остановилась. Нужно было что-то предпринять. С замиранием сердца она посмотрела по сторонам. Голоса между тем становились все громче. Не придумав ничего лучше, она затушила огарок и юркнула в кладовую, где хранились всевозможные короба, пустые корзины и разная кухонная утварь, молясь всем святым, чтобы никому не пришло в голову сунуться сюда ранним утром. Неподвижно притаившись, Каталина кусала губы от волнения и со страхом ожидала, что ее вот-вот обнаружат и тогда уж точно не избежать сурового наказания.

Но она тревожилась напрасно. Двое подвыпивших разбойников прошли мимо, не обратив никакого внимания на приоткрытую дверь кладовой. Они явно огорчились тем обстоятельством, что их оставили сторожить замковые стены, вместо того, чтобы взять, как других на нехитрое дельце «пощипать чертова толстосума».