Плененное сердце

— Что? — Каталина перевела взгляд на его рот, изогнутый в иронической усмешке.

— Вы, верно, чем-то взволнованны, сеньора, — Родриго, продолжая удерживать ее за талию, повел по направлению к трапезной. — Я могу вам чем-то помочь?

— Пожалуй, можете, — услышал он ее тихий голос.

Фиалковые глаза в опушении черных густых ресниц смотрели на него умоляюще.

— Я не могу читать ваши мысли, mi cari~no.

Как и прежде Родриго был ослеплен редкостной красотой маркизы. Он честно пытался выкинуть ее прекрасный образ из головы, нарочно избегая с ней случайных встреч, а бессонными ночами обхаживал хорошеньких жен торговцев из Малаги да пышногрудых крестьянок из окрестных деревень, но как ни старался, не мог стереть из памяти вкус ее сладких и манящих губ.

— Дьявольщина! Каталина, не смотрите на меня так, я не святой!

Маркизу смутила резкость, проявившаяся в тоне Родриго, она попробовала выпутаться из кольца обнимающих ее рук, но он продолжал удерживать ее. В нос ударил терпкий мускусный запах. То ли дело было в еще неокрепшем здоровье, то ли сказывалась послеполуденная жара, устоявшаяся на побережье всю последнюю неделю, или аромат, витавший в воздухе, был слишком тяжел для нее, но у Каталины вдруг дико закружилась голова. Она поднесла руку к побледневшему лицу, впрочем, молодой человек уловил в ее жесте некий скрытый смысл и перехватил изящную ладошку.

— Если б вы знали, как сводите меня с ума, mi amor! Дня не проходит, чтобы я не думал о вас. Одно ваше слово и я увезу вас далеко отсюда, куда только пожелаете.

Он припал в страстном поцелуе к пульсирующей жилке на ее запястье и Каталина, позабыв на время о недомогании, в молчаливом изумлении уставилась на Родриго. Теперь он не вызывал в ней того шквала упоительных эмоций, как раньше, когда от одной лишь мысли о нем замирало сердце и пела душа. Мимолетное наваждение исчезло, будто и не существовало вовсе. Она сама удивлялась своей кратковременной влюбленности, понимая, что чувство это было вызвано скорее ее девичьими фантазиями, бесконечно далекими от действительности. Запретный плод всегда сладок, так любила говаривать ее мать.

— Прекрати, Родриго, это неправильно. Отпусти меня! Ты не должен…

Слова застыли на губах, когда в проеме дверей мелькнула тень, и перед широко распахнутыми глазами Каталины собственной персоной возник маркиз в простой черной куртке и свободных брюках, заправленных в пыльные сапоги. Казалось, Себастиан занял собой все пространство. Только Каталина больше не замечала безжизненной маски на лице супруга, она видела лишь горящие серые глаза, направленные к ней, в одночасье превратившиеся в холодные льдинки на темнеющем небосводе.

— Что ж, сеньора, мне ваш выбор ясен, — глухо проговорил маркиз Сент-Ферре и, ни секунды не медля, покинул стены трапезной.

Глава IX

Дни пролетали один за другим, не принося ничего нового. Каталина проводила много времени в саду, читала, занималась вышиванием, по утрам совершала верховые прогулки. После того памятного случая в трапезной, когда Себастиан застал ее в объятьях племянника, прошло две недели. За это время она редко виделась с супругом, а если и случалось столкнуться с ним в галереи или на конюшне, он вел себя с ней учтиво, но прохладно, словно они были едва знакомы.

Тем не менее Каталина не оставляла попыток объясниться с Себастианом. Она несколько раз порывалась рассказать ему, что произошло нелепое недоразумение, что она ни в чем перед ним не виновата, что она не давала никакого повода усомниться в своей верности и ни коем образом не потворствовала надуманным чаяниям самого Родриго. Но все было тщетно, между супругами будто выросла глухая стена непонимания и отчуждения. При воспоминании о том досадном казусе ей хотелось провалиться сквозь землю. Она ругала себя за проявленную глупость, за то, что позволила Родриго больше, чем должна была. Кажется, он тогда что-то страстно шептал ей на ухо, но она не помнила ни слова, потому что это было уже неважно. Отныне все ее мысли занимал маркиз.