Пленник

— Я не слишком верю методам, которые применяете вы, психологи. И не питаю особого доверия к эффективности электронно-вычислительных машин, которые толкуют ответы допрашиваемых военнопленных. В любом случае сейчас у нас нет времени прибегать к машинам. Все зависит только от вас. Но учтите одно: если вы потерпите неудачу, если за три часа — слышите, максимум за три часа — вы не сумеете вырвать у пленного признание, вы будете отвечать за смерть и увечья десятков, а возможно, и сотен ни в чем не повинных людей — детей, женщин, стариков…

Лейтенант был ошеломлен. Все это походило на кошмар.

— Три часа… — пробормотал он.

— Напомню вам, что, согласно признанию умершего террориста, вторая бомба должна взорваться в четыре часа утра. Нам нужно точно узнать ее местонахождение за час до этого срока. По меньшей мере…

— Но, полковник, вы же знаете, что люди этого типа, как правило, ничего не говорят.

— Заставьте пленного заговорить.

— Но он, наверно, фанатик!

— Будьте также фанатиком.

Лейтенант почувствовал, что его загнали в ловушку.

— Хорошо… сначала я использую все методы убеждения. Если они не дадут результата, то прибегну к «сыворотке истины».

Полковник покачал головой.

— Не думаю, чтобы это дало положительные результаты. Мне известны некоторые случаи… Пленный только отупеет и начнет молоть вздор.

— Но тогда… какие же другие средства мне остаются?

— Вы сами их определите в ходе допроса. Важно одно: узнать, где находится вторая бомба. Подумайте о жизнях, которые она погубит, если вам не удастся добиться успеха.

Страшная мысль пронзила мозг лейтенанта.

— Вы считаете, полковник, что я должен руководствоваться принципом «цель оправдывает средства»?

— Это философская проблема. К данному случаю она не имеет никакого отношения.

— Скорее это этическая проблема.

— А данная война вам представляется этичной? Этично подкладывать бомбы в церкви, отели, кинотеатры, колледжи? Отвечайте!

— Конечно, нет!..

Лейтенант почувствовал шум в ушах, словно внезапно очутился на большой высоте.

— В каких пределах я должен соблюдать международные законы, защищающие права военнопленных? — спросил он, едва слыша собственный голос.

— Кто вам сказал, что в данном случае речь идет о военнопленном? Этот человек — террорист, убийца. Он соучастник убийства десятков человек, погибших в кафе «Каравелла». В нашей стране любой суд присяжных приговорил бы этого преступника к электрическому стулу.

— Но как бы то ни было, его сначала судили бы, он имел бы право на защиту.

— Смешно! Ведь речь идет не о том, чтобы выяснить, виновен он или нет. Только что мне позвонили из госпиталя, доложили: пленный на предварительном допросе подтвердил, что взрыв в «Каравелле» устроил он, подтвердил и существование второй бомбы, но отказался сказать, где она находится.

— Следовательно, я могу истолковать ваши слова так, что если обычные методы допроса не дадут результата, я уполномочен применить… — Он замолчал, не решившись произнести зловещее слово.

— Лейтенант, наша армия в принципе не применяет пыток. Но лично я, учтите, как человек, а не как солдат, не поколебался бы вырвать внутренности у этого бандита, если бы это оказалось необходимым для того, чтобы добиться признания, которое нам надо получить как можно скорее. Вспомните, что вы не профессиональный солдат и через несколько дней, вернее, через несколько часов будете окончательно уволены из армии. Подумайте хорошенько об этом и не забывайте, что жизнь многих людей, которые сейчас мирно спят, ценнее в глазах бога и людей, чем хорошее самочувствие, благополучие и даже так называемые «права» преступника. Речь идет не об этике, а о простой арифметике…

— Да, но…

— Что еще, лейтенант?

— Я ведь так и не знаю, в каких границах могу…

— Руководствуйтесь собственными критериями.

— Я еще и солдат. Я выполняю приказания начальства.

— Ну хорошо. Я повторяю свое приказание. Узнайте максимум через два часа, где находится вторая бомба.

— Через два или через три?

— Я передумал. Через два!

Лейтенант понял, что полковник готовит ему западню. Было трудно дышать, все тело болело, шум в ушах не прекращался. Он глядел на полковника как загипнотизированный.

— Майор лично руководит поисками по всему городу. Более пятисот наших людей пытаются обнаружить местонахождение второй бомбы. Их удача будет и вашей, лейтенант, потому что, если они найдут то, что ищут, в течение ближайших двух часов, вы будете освобождены от вашего задания… — Он поколебался долю секунды и добавил: — Конечно, задание не из приятных.

Зазвонил телефон. Лейтенант вздрогнул. Полковник взял трубку и поднес к уху.

— Да. Слушаю… Что? Хорошо. Лейтенант спустится через минуту. — Он повесил трубку. — Лейтенант, пленный ожидает вас в одной из камер в подвале. Майор проводит вас туда. Запомните, что я вам скажу. Допрос будет произведен в строжайшей тайне. Надеюсь, никто из местных властей и в особенности ни один военный корреспондент, наш или иностранный, не пронюхает о том, что произойдет в подвале этого здания.

— Слушаюсь, полковник.