Пленник

Нет, даже не отличное мировоззрение останавливало беглеца и не патриотические чувства. Плотный завтрак нейтрализовал все остальные желания. Брюхо сыто урчало. Но пленник, поразмыслив, решил не отказываться от халявной жрачки. Пусть этой жрачкой и кормил враг. Александр тешил себя мыслью, что чем больше съест он сам, тем меньше достанется земным выродкам. А кобылы никуда не денутся.

Не желая экспериментировать, гвардеец заказал еще одну шаумру со свининой. Двойную, естественно. Кваса в бутылке необычной формы, в самом деле больше напоминавшей пакет, оставалось больше половины.

Вернувшись за свой столик, разорвал упаковку и вцепился зубами в шаурму, отрывая огромные куски и глотая, почти не жуя. Видать, в Республике даже нищим хорошо живется…

Поперхнувшись, беглец закашлялся, ужаснувшись своей мысли. Он, Разящий Кулак Императора, отличник боевой и политической подготовки, подумал, что в Республике может житься не так уж и плохо! Так это что же получается, что там, наверху, на Луне, рассказывая про угнетения народа земным правительством, про орды голодных попрошаек, про полную деградацию населения, про то, что коробок спичек уже считается вершиной научно-технического прогресса – врали? В школьных учебниках – врали? Правительство – врало? Сам Император – врал? Думать такое – уже государственная измена! И за меньшее в печах сжигали!

Опять же, глаза говорили гвардейцу обратное. Что тут, внизу, на Земле, живут нормальные, обычные люди. Работают магазины, катаются машины. Вон, даже торговля вся автоматизирована! Где такое на Луне встретишь? А нигде! Стало быть, где-то здесь кроется обман… кто-то точно врет. И, пока военный не выяснил, кто именно врет – лучше быть начеку.

И в ту же секунду Смирнова согнуло пополам от ужасной боли в животе. Словно под ребра воткнули раскаленный кинжал и провернули несколько раз. Дыхание сперло. Даже на крик не оставалось сил.

– Ублюдки! – проскулил Александр, свалившись под стол.

Теперь-то все понятно! Еда отравлена! До чего же хитры эти республиканские крысы! Они намеренно скармливают отравленную пищу беднякам, регулируя их численность! А как красиво все представлено! Халява, бесплатно. Хватай и жри. А на деле-то вот оно как! Мрази!

От боли помутнело в глазах. Лейтенант жалел об одном – что нет сил захватить с собой на тот свет десяток-другой этих проклятых дикарей! Мозг погрузился во тьму…

В точно такую же тьму, какую бороздила Земля, вращаясь вокруг Солнца. И Луна, вращаясь, в свою очередь, вокруг Земли.

В этой непроглядной тьме мерцали тысячи звезд – шары раскаленного газа в миллиардах километров от колыбели человечества. Восемь звезд выделялись своей яркостью. Это – транспортные «Оводы» Империи. В девятом, поставив приклад автомата на пол, прильнув к иллюминатору, сидел Смирнов.

Сколько раз он летал на Землю – так и не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на Луну из космоса. Родина Империи. Родина самого Александра. И последний оплот разума… путь не во всей Галактике – кто его знает, кто там обитает на других планетах, если вообще обитает, но в Солнечной Системе – точно.

Здесь, на борту ракетоплана, офицер ощущал себя на крыше мира. Между небом и землей. Только звезды – так близко, что казалось, рукой достать можно. И так низко, что, казалось, можно помочиться на самый хвост Большой Медведицы.

Когда спутник Земли скрылся из вида, лейтенант с сожалением развернулся. Кроме него в утробе аппарата находились еще девять гвардейцев. Лица за забралами боевых шлемов разглядеть невозможно – все одинаковые, как из одного инкубатора. Отличались только частично стершимися трехзначными номерами на лбу, выведенными белой краской. Такие же номера повторялись на наплечниках, затылке и левой стороне груди.

Бойцы молчали. Каждый понимал, что для любого из них этот вылет может стать последним. Для кого-то последним стало предыдущее задание. Для кого-то последним станет следующее. Таков долг и святая обязанность Разящих Кулаков Императора – сохранить остатки человечества. Защитить то, во что он верили, от агрессии республиканцев, пока их одичалые орды не высадились на Луне, чтобы стереть в порошок и навсегда предать забвению великое государство.

– Братцы, сейчас потрясет, – предупредил пилот.

Транспортник начал вхождение в плотные слои атмосферы. Восемь других кораблей вспыхнули яркими огнями, а затем иллюминаторы затянуло языками пламени. Офицер прижал ладонь к переборке. Даже сквозь броню перчатки он чувствовал жар раскаленного корпуса ракетоплана. Машина мелко задрожала. Плохо закрепленная кобура нервно застучала по тяге экзоскелета и лейтенант поспешил потуже затянуть ремень. Температура в десантном отсеке «Овода» поднялась градусов до ста пятидесяти по Фаренгейту. Если бы не терморегуляция скафандров – гвардейцы уже обливались потом, как в сауне.

Зубы сводило от желания затянуться сигаретой, но покурить теперь удастся нескоро – на Земле, отравленной радиацией, снимать защиту чревато. Вернуться с миссии с внезапно выросшим третьим глазом во лбу, или лишней рукой, никому не улыбалось.