Пленник Бахтияр

– Ваше Величество, это конечно, неприятно, но… – Замялся он, – Но почему тогда, в таком случае, Вы сохранили принцу жизнь?

– Потому что живым он будет ценнее, чем мёртвым, – Отчеканила я, – Я не питаю к нему чувств.

– Но… мои люди говорят обратное.

Я схватила со стола стеклянный стакан и зашвырнула в стену позади советника:

– Вон отсюда! Ещё одно слово, и я казню не его, а Вас!

Советник торопливо поклонился и покинул помещение, а я, кажется, с потрохами выдала свою реакцию…

Боже, ну, как после этого читать лекции Эрике, когда сама так опозорилась?..

– Я… я поняла, чего я хочу, – Пробормотала я, сидя напротив Марии.

На дворе стоял чудесный весенний денёк, когда солнце было в самом зените. Девушка сидела напротив меня, внимательно слушая:

– Прекрасно, Айрис, – Кивнула она, – Чего же Вы хотите?

– Сейчас я больше всего хочу… прикоснуться к нему, – Пробормотала я и затараторила, – Нет, я хочу ещё многих вещей: укрепить славу своего рода, стать достойной наследницей имения… Да, всё так. Но на чувственном уровне… я не знаю, что могло бы сравниться с его прикосновением.

Несколько минут она озадаченно смотрела на меня, а потом произнесла:

– Тогда что именно Вас останавливает?

Я оторопела:

– Меня воспитывали так, будто прикосновение к вайолинцу – это грязь…

– Вы всегда следуете тому, что говорят другие? – Спросила она.

Я не знала, что ответить. Девушка продолжила:

– Когда Вы были ребёнком, Вы хотели побегать по лужам?

– Что?.. – Пробормотала я, удивлённая сменой темы, а потом ответила:

– Да, конечно, и бегала. Но… причём здесь?..

– Когда Вы были счастливее: когда бегали по лужам, зная, что испортите туфельки и заболеете или, когда слушались родителей, но в итоге ничего с Вами не случалось?

– Ну… скорее, первое, – Смущённо пробормотала я.

– Айрис, позвольте и себе побыть ребёнком, вымазавшемся в грязи: подумайте, что Вы теряете? Вас не посадят в тюрьму, у Вас не отберут имение… Максимум – кто-то посудачит о Вас, но Вы можете сделать и так, чтобы никто не узнал вообще. Это раньше связь с вайолинцем была редким позором, но сейчас, после войны, связи с ними становятся всё более частыми, девушки из низших сословий даже иногда заключают с ними брак. По сути, чем страшно прикосновение к другому человеку, если он не болен?

– Они… они же могут быть опасны, – Пробормотала я, цепляясь за последний аргумент.

– Но почему тогда многие из них прикасаются к нашим женщинам свободно, никакого вреда им не причиняя?

Я замялась, не зная, что и возразить:

– Может, стоит перешагнуть через себя, но хотя бы раз в жизни сделать то, чего Вы искренне хотите? – Улыбнулась она.

Глава 11.

Скача обратно, я много думала о её словах.

По сути, что я потеряю, повиновавшись порыву? Разве что такую «мелочь», как самоуважение, только и всего…

А что, если Бахтияр и вправду опасен? Что, если он ударит меня или сделает что… похуже? В конце концов, разве мне не к кому прикоснуться, кроме него? Ведь совсем недавно я держала руку Джереми, и это прикосновение не было таким уж волнующим. Что, если прикоснувшись к Бахтияру я запятнаю себя, но это породит только разочарование и ни капли удовольствия?

Но, вспоминая сейчас его руки, губы и глаза… да, я, определённо, хотела этого, несмотря ни на что. Стоило ли решиться? Стоило ли запятнать себя ради этого порыва?

Стоило ли вообще хоть раз входить к нему в камеру?

Однако я не успела как следует обдумать эти мысли, потому что у ворот меня настиг Джереми:

– Ваше Величество, это правда? – Взволнованно произнёс он, – Вы вынесли на рассмотрение казнь Бахтияра, но сами отказались от этой идеи?

Я не успела даже слезть с лошади и поэтому чувствовала себя неловко. Почему принца так взволновала эта тема?

– Джереми, давайте продолжим разговор чуть позже? Вы позволите мне хотя бы спешиться?

– Конечно, Ваше Величество, извините. Я подойду к конюшне и буду ждать Вас там.

Я понимала, что у меня есть не больше десяти минут для того, чтобы найти подходящую причину, оправдывающую нелогичное поведение. Я могла и дальше гнуть линию, говоря о том, что живой принц полезнее, чем мёртвый. Но, по сути… чем уж он мог быть так полезен? У его отца есть другие сыновья и, кажется, монарха Вайолина не слишком-то волнует судьба старшего. По крайней мере, король Манучер никак не связался со мной или кем-то близким ко мне с предложением обменять сына на что-то выгодное. В Вайолине попадание в плен считается страшным позором и, возможно, король уже отрёкся от Бахтияра. Зная об этом… ох, как я могу красиво соврать о том, что жизнь принца попросту выгодна моей стране? Но как я могу иначе прикрыть правду?..

Решив выкручиваться по ходу дела, я встретилась с принцем Онтариона у ворот конюшни:

– Ваше Величество, так это правда? – Спросил Джереми.

– Это правда, Джереми, – Ответила я, – Но почему Вас так взволновал этот вопрос?

– Потому что однажды принц приезжал к нам с визитом, и мы провели немного времени вместе, – Шатен заправил прядь волос за ухо и немного смутился, – Я ни в коем случае не хочу лезть в дела Вашего королевства и влиять на Ваше решение, но…

– Не томите, – Попросила я.