Пленник богини любви

А вот когда на нее холодно, недобро взглянули эти дерзкие глаза… «Здравствуй! – чуть не воскликнула тогда Варя. – Вот мы и встретились, возлюбленный мой, счастье всей жизни моей!» А он отвернулся. Он не узнал! Ну что же, значит, колдовское сновидение посетило лишь ее, лишь для нее имело значение…

Он ненавидел ее, иначе разве на его лице ото-бразился бы такой ужас, когда он открыл глаза в саду магараджи, около бассейна, и обнаружил, кого целовал с такой страстью! Несомненно, он думал, что перед ним одна из служанок хозяина, готовая на все для услаждения гостя.

А почему, собственно, он должен был думать иначе? Ведь Варя тоже готова была на все ради его услаждения…

О господи! Она схватилась за щеки, и ладони показались ей ледяными, так полыхало от стыда лицо. Тот пагубный сон отравил ее, как отравляет слабую душу гашиш, он сделал ее бесстыдной и жадной до любви. Тот сон не только пробудил ее сердце, но и пробудил плоть. Варя тогда все на свете позабыла, а девичий стыд и вовсе растаял, словно легкий предрассветный туман. Она думала только об одном… нет, она вообще ни о чем не думала! Желание владело ее мыслями и сердцем, и что проку в том, что желание сие было порождено истинной любовью? Он-то, избранник, не любил ее. Мало того что все равно отринул ее в саду, и еще наговорил кучу каких-то оскорблений. Неизвестно, понял он, что она ни в чем не повинна? Пожалуй, ему это совершенно безразлично…

Ну что же, значит, не будет горевать, когда Варя умрет, ибо невозможно потерять то, чего не имеешь.

Звезды мириадами горели на темной синеве неба. И, словно бледное отражение далеких светил, такими же мириадами огоньков сверкали джунгли. Это светляки и огненные мушки зажгли свои светильники, мигая со всех сторон, видимые в необычайно чистом, прозрачном горном воздухе даже с такой огромной высоты.

Потом в небесах зажегся серп луны. Светило наливалось новой спелостью, и несколько минут Варя недоверчиво смотрела на него. Когда они отправлялись в путь от магараджи, луна была ущербная, а сейчас зарождается. Стало быть, беспамятство Вари, ее путь к Башне Молчания продолжались дольше, чем казалось? Или она много дней лежала без чувств на каменной вершине? Нет, солнце сожгло бы ее, а птицы расклевали… Да что толку размышлять о том, чего никогда не растолкуешь!

Острое лезвие лунного серпа было так близко: кажется, руку протяни – и возьми его, милосердное, словно жертвенный нож, проведи по горлу – и навеки избавься от страданий, которые обрушились на нее…

Варя не сомневалась, что все это – месть магараджи. Ведь она грубо оскорбила Кали, самую страшную из всех богинь Индостана, которой побаивается даже сам Шива, ее божественный супруг. И чтобы гнев Кали не пал на его голову, магараджа решил принести черной богине в жертву чужеземцев.

Что из того, что все они были его гостями? Что из того, что его супруга магарани называла Вареньку своей подругою? Воля Баваны-Кали превыше всех человеческих привязанностей, а жертв ей нужно много – чем больше, тем лучше. Поэтому обречена была не только дерзкая оскорбительница, но и все ее спутники: ведь магараджа знал, что она любила их, а значит, смерть каждого из них, будто ворон, выклюет у нее частицу сердца.

Конечно, она любила отца, хоть и дурачила его как хотела. Но, несмотря на устрашающую внешность, он был добр с дочерью, никогда и пальцем ее не тронул, поэтому Варенька не сомневалась, что ей все сойдет с рук. Он был слаб перед своей отеческой любовью, вот Варя и пользовалась этим совершенно беззастенчиво. Так же беззастенчиво вертела она Реджинальдом, ибо он тоже был слаб перед ней, а она, по сути своей, не могла любить слабого мужчину. Жажда жизни, счастья переполняла ее, и такой муж, которого с успехом может заменить каменный идол, был ей не нужен. Ей нужен был другой, единственный, о ком она слепо, неразборчиво мечтала, кого потом увидела в опасном, горячечном сне, кому без раздумий готова была отдать всю себя…

Варя стиснула руки у горла. Ну почему, почему, трижды почему он отпрянул тогда?! Еще мгновение – и они принадлежали бы друг другу, и она изведала бы въявь то, что испытала лишь во сне. Но это не сбылось, уже не сбудется, все мечты Вари последуют за нею в могилу, словно служанки, которых древние дикие народы убивали в случае смерти их госпожи, чтобы они служили ей и в загробном мире. А если у этой госпожи был возлюбленный, с которым она не хотела расставаться, его умерщвляли тоже, и тогда их тени, сплетенные в объятиях, вечно странствовали во Вселенной…

О нет. Только бы он был жив! Только бы он был жив – пусть даже Варе придется долго-долго ожидать встречи с ним на небесах! А быть может, им не свидеться и там, если Господь не простит то, что Варя намерена совершить.

Лишь только настанет утро, лишь только Аруна – божество рассвета, колесничий солнца – явится на небесах, она шагнет в каменный колодец.