Пленник волчьей стаи

Сейчас в голове Вувувье путались плохие мысли — такие же, как и жизнь, что приходит в тундру и в сопки. Беспокойная. Смутная, От береговых людей, от рыбоедов, идет она, словно заразная болезнь. Там появились какие-то родовые советы. Бедные охотники на морских зверей становятся начальниками, а у знатных людей, у владельцев байдар, отбирают их богатства. А всё эти новые русские! Красные! О том, что русские прогнали царя, он давно знал. Только до сих пор ничего не менялось, и Вувувье, как и раньше считался очень уважаемым человеком. Фактория американа Чарли стояла на месте, сам Чарля был здоров, и к нему по-прежнему привозили на пароходе товары. Много людей приходят и приезжают в факторию американа и покупают у него разные товары за шкурки песцов, соболей, горностаев, выдр, лисиц, росомах. Много, а он, Вувувье, самый дорогой гость для Чарли, потому что привозит ему мно-ого пушнины, которую собирает у своих пастухов и у тех охотников, что живут отдельно с семьями...

Плохие мысли уступили место хорошим, когда он представил, сколько много мехов он привезет Чарле из стойбища Каиль и какая красивая молодая третья жена будет жить в его яранге.

Вувувье натянул меховые штаны, рубашку (подарок американа Чарли), влез в кухлянку, обулся.

— Эй, Рультына, чего ты там копошишься, как старая росомаха возле падали?' Приготовь еду в дорогу, принеси юколы и нерпичьего жира. Достань табак, патроны и чай.

Рультына подошла к сундуку, откинула крышку и принялась неторопливо доставать из него припасы.

...Вувувье торопился, не жалел собак, кидая тяжелый остол[22] на «ленивых». Но ленивых в упряжке не было: никто в этих местах не имел таких сильных, выносливых собак, как Вувуье. Просто в этот раз хозяин уложил на нарты очень большой груз, и даже им было нелегко тащить его. К тому же снег под лучами весеннего солнца стал липким. А Вувувье все погонял и погонял собак, торопясь к стойбищу Каиль. Когда нарты замедляли ход, Вувувье метко кидал остол то в одну то в другую собаку. Собаки взвизгивали и налегали на алыки. Скорее, скорее в стойбище Каиль!

Вувувье вспомнил про Тынаку. «Ее отец, конечно, будет скулить об обычае, о том, что дочь уже предназначена в жены этому Атувье, но я сумею его уговорить. Кто посмеет пойти против Вувувье? Разве сможет старик отказаться от подарков, которые я везу?! И Атувье больше нет. Вся тундра говорит, что он живет с волками», — размышлял богач.

К концу второго дня показались дымы стойбища Каиль. Почуяв жилье, собаки без понуканий хозяина дружно налегли на алыки, и у нарт словно крылья выросли. Вувувье приходилось даже притормаживать остолом и ногами, чтобы нарты не перевернулись.

Вувувье остановился в яранге Гиргиртагина — брата старшей жены. Старик словно вырос на голову от гордости и угощал богатого родственника самыми вкусными кусками молодого оленя, которого он зарезал, как только приехал Вувувье.

Проголодавшийся Вувувье ел много и жадно. Гиргиртагин сидел напротив. Вувувье не поскупился тоже — достал из мешка бутылку спирта, разбавил его водой и налил по кружке хозяину и себе. В пологе было жарко, и поэтому оба сидели в одних меховых штанах. Выпив «огненной воды», Гиргиртагин разомлел. Улыбка блаженства не покидала его лица. Жизнь ему казалась очень хорошей, а все тревоги и заботы уплыли, словно облака, далеко-далеко за сопки. Он, улыбаясь, смотрел на бутылку с «огненной водой», с нетерпением ожидая, когда Вувувье нальет еще. В отличие от Вувувье Гиргиртагин даже не притронулся к мясу. Зачем мешать «огненную воду» с едой?!

- Ты почему не ешь? Может, тебе надоела оленина? — усмехнулся Вувувье. Он уже знал, что ответит родственник.

- Не хочу мешать «огненной воде» растекаться по животу, — захихикал сморщенный, как схваченный морозом гриб Гиргиртагин. — Мясо я ем каждый день, а «огненную воду» совсем давно не пил. Давай еще, — не удержался он и протянул свою кружку.

Выпив еще полкружки разбавленного спирта, Гиргиртагин завалился на спину и сразу уснул.

Вувувье обулся, натянул рубаху, влез в кухлянку и, пошатываясь, вышел из яранги. Он был доволен собой.

Собаки, увидев хозяина, вскочили, заволновались. Их недавно покормил сын Гиргиртагина Олеттын. Теперь он сидел на нартах, покуривая трубку. Вувувье подошел к нему.

- Далеко отсюда стадо? — спросил он. Олеттын указал в сторону сопки Медвежье ухо:

- Совсем близко. Если бежать, десять раз отдыхать надо.

- Много оленей задрали волки?

- Мало. Стая резала только слабых, С ней охотился человек. Мы следы видели.

- Человек? — переспросил Вувувье.

- Да, человек. Его видел один пастух из дальнего стойбища, что в урочище Ветвей. Хорошо видел.

Вувувье нахмурился, соображая.

- Мне сказали, что это Атувье живет с волками, — напустив на себя безразличие, сказал Вувувье.

- Много пастухов пропало в сопках, — пожал плечами невозмутимый Олеттын. - И летом пропадали. Так бывает каждый год. Старушка Келле шутит. - Олеттын, в отличие от отца, не гордился богатым родичем, не хотел угождать ему, потому что он сам пас оленей и знал, что думают и говорят пастухи о злом и жадном Вувувье.