Пленники тайги

«А Золотов не дурак. Если Семен угробил Павла, то и соваться туда не стоило. А если это Паша уконтропупил охотника, то с его ногой он нам будет только обузой. Так что рванув вперед мы в любом случае выигрываем. Ай да Егорыч! Буд-то партию в шахматы разыграл.»

Шли они теперь действительно быстро, хотя и нельзя сказать чтобы легко. Основной проблемой для обоих компаньонов оставался голод. Желудок уже словно претерпелся к отсутствию пищи и не давал о себе знать, но вплотную подступила слабость. Временами то Золотов, то Степаныч останавливались и придерживаясь за колючие лапы листвениц и елей пережидали когда же пройдет головокружение.

— Как слепые щенки без соски, — вздохнул Степаныч на одном из привалов. Золотов на это ничего не ответил, ему уже не хотелось говорить, он и шел то уже с трудом, подстегивая себя остатками воли. Степаныч голод переносил как-то легше. Давал себя знать Афганская закалка. Больше всего полковника нервировало другое. Рядом кипела жизнь, идя по тропе он видел округлые, раздвоенные следы недавно прошедших сокжоев, видел продолговатый след лося, один раз где-то совсем рядом, за чередой деревьев кто-то с шумом рванулся в сторону от путников, с треском ломая сухие ветви валежника. Полковник вскинул было ружье, но потом нехотя опустил его. Жалко было тратить драгоценные патроны почти наверняка зная, что заряды прийдутся по деревьям.

Затем метрах в семидесяти от них какие то крупные птицы метнулись в сторону и быстро скрылись за вершиной сопки. По цвету оперения Степаныч определил их как глухарей. Но Золотов не давал ему развернуться и серьезно заняться охотой.

— Сначало надо оторваться от Семена, — говорил он в ответ на умоляющий взгляд напарника. Полковнику стало казаться, что Золотов боится охотника как-то уже по особому, панически, поддаваясь какому то внушенному страху. К вечеру они подошли к местности где временами сопки, обращенные на северную сторону, совсем не имели леса, лишь густой, таежный травостой.

— Что-то его не видно, — сказал Степаныч, когда заметил как Золотов начал более часто оглядываться назад. Тот сразу сплюнул и выругался.

— Просят тебя поминать его на ночь глядя? Еще обьявится.

— А может Пашка его все таки сделал?

— Не знаю, но уйти надо подальше.

А Семен в этот день и в самом деле не спешил. Утром он еле поднялся с земли, все тело болело так, словно по нему проехался каток для укладки асфальта.

Тщательный медосмотр оставил неутешительные итоги. Все тело, начиная с лодыжек представляло собой один большой синяк. Особенно досталось правой руке. Семен даже подумал было, что Золотовский телохранитель сломал ее, но ощупа грандиозный кровоподтек убедился, что слава богу, это не так. Но больше всего пострадала ладонь. Кроме пореза на ней отпечаталась еще и раскаленная дужка котелка. Оба шрама почти идеально перекрывали друг друга, так что резанную рану Астахову даже не пришлось перевязывать, кровь остановилась от ожога, зато нещадно саднили порезаные пальцы. Вчера, в горячке он не почувствовал боли, а сегодня еле поднял с земли карабин.

Зато с ним была Найка. Именно поэтому прошлую ночь Астахов спал как никогда спокойно и крепко. Природа дождя больше не обещала, так что Астахов решил сделать передышку. Спустившись с котелком к реке Семен приготовился увидеть внизу обгорелую Пашину тушу, но к его удивлению берег оказался пуст.

«Неужели он все таки выжил и ушел»? — с содроганием души подумал охотник. Лишь поразмыслив он понял, что вчерашний дождь повысил уровень воды в реке, и тело очевидно снесло вниз по течению. Набрав в котелок воды Семен с трудом поднялся наверх и, разведя костер, принялся готовить завтрак. В этот раз он все таки заварил приготовленный ранее таежный чай. Закутав котелок в куртку, он настаивал его почти час, но зато получившаяся горьковато-прянная жидкость с резким смородиновым запахом сразу взбодрила его и придала сил. Лишь после обеда Астахов не спеша тронулся вперед по зверинной тропе, присматриваясь к редким отпечаткам рифленых подошв.

На одном из привалов Степаныч пробовал жевать какое то лопухастое сибирское растение. Золотов с немалым удивлением смотрел на своего спутника, а когда тот выплюнув зеленую массу, мучительно сморщился, то финансист, рассмеявшись, спросил: — Что, полковник, на подножный корм решил перейти?

— Он смеется! Жрать охото, сил уже нету идти. Должны же быть у них в тайге какие то сьедобные растения?! Я и название помню, Куликов Володька рассказывал, однополчанин мой по Афгану. Как их, э-э, «медвежьи ушки», солодка», «черемшина»… Нет, как это? А — а! Черемша! Что-то вроде лука, по весне у них растет!

— А ты Семена спроси, он тебе точно подскажет.