Пленники утопии. Советская Россия глазами американца

«Мне ничего не остается, как повторить, что мы находимся в чрезвычайных условиях, мы вынуждены создавать новый экономический мир».

«Разве вы не получали существенную помощь от американских банкиров?»

«Мы приветствуем, – ответил Коробков, – деньги из Америки. Но это всего лишь капля в море. Мы достигли момента, когда наша ликвидность столь прочна, что у нас появилась возможность заниматься долгосрочным кредитованием. Нам приходится платить по краткосрочным кредитам больше, чем это оправдано экономическими условиями.

Америка имеет свой интерес в нашем процветании. В прошлом году стоимость наших закупок в Америке втрое превзошла уровень 1913-го года – последнего года перед войной. За последние пять лет баланс наших торговых отношений с Америкой составил 293 миллиона долларов в вашу пользу. Мы расплатились по всем займам с предельной тщательностью. Ни одна капиталистическая страна не была столь безупречно аккуратна в своих сделках».

Коробков о кредитах для России

«И все-таки, – заметил я, – наши банкиры боятся, что политики будут вмешиваться в финансовые отношения. Вы сами сказали, что главным руководителем вашей системы является нарком финансов».

Коробков отмахнулся от моего возражения.

«А разве, – ответил он вопросом на вопрос, – Муссолини не вмешивается в работу итальянских банков? Муссолини подчиняет итальянскую финансовую систему своей политике. Он вмешивается в финансовые дела больше, чем наши власти. Если вмешательство недопустимо в России, оно неприемлемо и в Италии. Тем не менее, вы готовы предоставлять деньги Италии и отказываете нам. Великобритания, Новая Зеландия, Германия, Италия, Соединенные Штаты – в каждой большой стране своя банковская система. То, что наша система отличается от вашей, не является основанием для того, чтобы отказывать нам в кредитовании, учитывая ту пунктуальность, с которой мы соблюдаем свои обязательства».

«Как вам удается поддерживать вашу финансовую систему, – спросил я, – при том, что рубль продают в столицах других стран за одну треть – одну пятую от его стоимости?»

«Нам нет никакого интереса, – сказал Коробков, – поддерживать паритет рубля на международных рынках. Мы расплачиваемся товарами, а не деньгами. Весь наш импорт оплачивается за счет нашего экспорта. Мы удовлетворяем требования наших кредиторов в их собственной валюте. Мы не просим их принимать наши рубли».

«Но ведь совершенно очевидно, – заметил я, – что ваше собственное население не слишком доверяет вашей финансовой стабильности, иначе оно бы не стало продавать рубли по таким ценам».

«Не в наших силах, – ответил Коробков, пожимая плечами, – предотвратить контрабандное перемещение денег через границу, точно так же как не в ваших силах пресечь подпольную торговлю спиртным. Тем не менее, нам удалось остановить на 90 % потоки наших денег, идущие в другие страны. Сколько бы ни стоил рубль в Варшаве или Берлине, он сохраняет свою ценность в России».

«Мне очень жаль, – возразил я, – но его покупательная способность, похоже, неуклонно снижается. Что может приобрести крестьянин за те несколько рублей, которые ему платят за зерно?» «Крестьянин, – ответил Коробков, – обеспечен лучше, чем до войны. Сейчас у него есть молоко и немного мяса. До войны он перебивался одной картошкой». Мне нечего было возразить, поскольку тогда я не знал, насколько много крестьян остается без скота. Даже некоторые из столь ненавистных кулаков не могут похвастаться хотя бы одной собственной коровой. Многих зажиточных крестьян убедили отвести свой скот на бойню, поскольку им все равно не удастся его прокормить. Забой скота на короткое время искусственно оживил рынок, обеспечив его мясом, несмотря на голод.

Россия напрягает каждый оставшийся мускул, чтобы произвести впечатление на иностранных кредиторов. Русские не слишком лицемерят, когда оценивают средства, которыми располагают. Зато они дают волю своим надеждам в статистике. Я обратил внимание на то, что в недавнем телеграфном сообщении Советы утверждают, что закончили только что завершившийся финансовый год с благоприятным внешнеторговым балансом, хотя пока что на руках имеются показатели лишь за первые одиннадцать месяцев – по август. Они не говорят о том, ценой каких лишений достигается этот результат. Утверждается, что внешняя торговля со странами Европы вместе с торговлей на азиатских рынках принесет за год в общей сложности почти 202 миллиарда рублей, а профицит баланса составит от 25 до 50 миллионов рублей.

Апологеты Советов утверждают, что Россия находится в такой же ситуации, как Соединенные Штаты сорок-пятьдесят лет назад, когда наш показатель дохода на душу населения был очень мал.

«Наша страна, – заметил мне в своём кабинете в Наркоминделе Л. М. Карахан, исполняющий обязанности министра иностранных дел, – больше вашей географически. Еще обильнее наши природные ресурсы. Но чтобы воспользоваться этими сокровищами, нам необходима помощь Америки».

Карахан устроился вместе со мной за маленьким столиком. У него светлая бородка клинышком, рабочая блуза, очки.