Пленница

Глядя на девушку, не верила собственным глазам, откуда у столь юного и миловидного существа взялось столько ненависти? Она ведь на мою голову обрушила все проклятия, которые только возможно. Мне кажется, вложи Анне сейчас пистолет в руку, и она выстрелит без колебаний.

Ненависть, да ещё и жгучая, не рождается на пустом месте, обычно её вызывает такое же сильное чувство, думаю, в нашем случае – это любовь.

– Аня, а Ренат Матвеевич в курсе, что ты в него по уши влюблена? – перебив девушку, спросила я.

Ого какой эффект вызвал вопрос, горничная, побледнев, так и застыла с поднятым над головой кулаком, что грозил мне расправой.

– При чём здесь влюблена? – теперь уже покраснев, растерянно выдала Аня. – Я от Рената Матвеевича ничего кроме добра и не видела, мне его просто… жалко.

– Жалко?! – непроизвольно вырвалось у меня. – Аня, ты в своём уме? Тебе и Юдина жалко? Ренат может вызывать массу эмоций, но только не жалость!

– Не суди по себе. Не все такие прожжённые стервы как ты, у кого-то есть сердце.

Так стоп. Вдох- выдох. Надо эту кошачью драку в срочном порядке заканчивать. Иначе до утра можно вопить и всё не по делу. Аня не владеет полной картиной, не знает о моём статусе пленницы, поэтому мы с ней и разговариваем как слепой с глухонемым, нервов тратим целую кучу, а толку ноль.

– Уходи, – указав пальцем на дверь, потребовала я. – Всё друг другу сказали, больше не о чем говорить.

Диву даюсь, как резко скачет у девушки настроение, то она на весь свет обиженная, то злющая фурия, а теперь новая метаморфоза, что от неё ждать, ещё не знаю, но Анна, задрав нос вверх, расправила плечи и смотрит на меня с высока.

– Пока тебя не было, я как могла, поддерживала Рената Матвеевича, и когда тебе вновь стрельнет в голову неожиданно потеряться, опять буду рядом, – заявила Анна и гаденько так ухмыльнулась.

Пред глазами как наяву развернулась картина: спальня, горит приглушённый свет, Анна на кровати старательно дарит своё утешение, а Юдин на почве уязвлённого самолюбия охотно его принимает. Чувствую, как в жилах начинает закипать кровь, в висках тукает, а в районе груди зреет желание убивать.

Моргнув несколько раз и мотнув головой, прогнала наваждение. Чушь это полная. Анна врёт. Ренат не относится к той категории мужчин, что на почве проблем в безвольных телят превращаются, ему на шею не накинешь верёвочку и не поведёшь, куда хочется. Если уж Юдину и приспичило утешиться, то он бы это сделал с женщиной, которую выбрал сам, а не с той, которая себя предложила.

– Если через секунду не исчезнешь, я дословно передам Ренату, что ты только что мне сказала. Догадываешься же, с какой скоростью полетишь отсюда за ложь.

Аллилуйя. Сработало. Анну как ветром сдуло, но своё чёрное дело она сделала, голова раскалывается, словно в неё налили свинца, а в каком состоянии нервы – это вообще отдельная тема.

Подойдя к окну, распахнула фрамуги и глубоко вздохнула.

Боже, когда же чёрная полоса уже закончится?

Любопытно, только у меня мозг со странностями работает или так происходит у всего женского пола, что чётко сложившееся мнение без каких-либо видимых причин может кардинально поменяться? Несколько минут тому назад вполне однозначно отреагировала на наглое заявление Анны, что она якобы спала с Юдиным – враньё и чистой воды выдумка. Почему теперь-то у меня в голове начали всплывать вопросы? А вдруг девушка не солгала? А что если Ренат ко мне Анну специально отправил не из-за того, что она учится на медсестру, а чтобы об их близости мне рассказала? Ему ведь самому несолидно меня в эту потрясающую новость посвящать, да и потом в случае чего не отопрёшься, а так он просто после скажет, что у его горничной нездоровая фантазия, и она выдаёт желаемое за действительное.

К чёрту всё.

Вырою воображаемую яму, сброшу в неё все проблемы, зарою обратно и сверху лопатой похлопаю. Иначе просто свихнусь. А если получится выспаться, к утру голова обнулится, начнёт соображать, вот тогда и разработаю хитрый план, как перед Юдиным за побег оправдаться и брата уберечь от беды. Да-да, так всё разверну, что Ренат ещё себя почувствует виноватым и будет прощение просить.

Чтобы ночью не пришла духота, оставила открытым окно, забралась на кровать и, потушив лампу, постаралась заснуть.

Примерно через час ко мне постучалась мысль, интересно, а человек может сам себя шандарахнуть по голове так, чтобы после удара отрубиться? Если да, жаль, что я так не умею.

То ворочалась, то сбрасывала одеяло к ногам, а покрывшись мурашками от холода, опять натягивала его до подбородка, то таращилась в потолок, то Анну с Ренатом по очереди душила. К справедливости надо сказать, последний пункт был гвоздём программы, и львиную долю времени тратила именно на него.

Никак не могла угомониться, ёрзала по кровати вдоль и поперёк, но зато, когда в комнату открылась дверь, как находилась лёжа на боку, так и замерла, изображая, что сплю давно и по-мертвецки крепко.