Пленница

–Ошибаешься, – Юдин, поднявшись на ноги и развернувшись ко мне лицом, обоими кулаками ударил по матрацу. – До недавнего времени у меня был человек, которого я любил равнозначно так же сильно, как и сына. И я не понимаю, почему с тобой было не так?!

– Потому что все люди разные, – сжавшись и втянув голову в плечи, отозвалась я. – У каждого свои приоритеты.

– М-м-м, – усмехнувшись, протянул Юдин. – Тогда у меня новость. Меняй приоритеты, Вероника. Крысёныша больше в живых нет.

Сердце, сделав один сильный удар, замерло и больше о себе знать не давало. Комната вместе с Юдиным из-за резко нахлынувших слёз превратились в размытое пятно. У меня нет ни одной клеточки тела, чтобы от ужаса не тряслась. Хочу потребовать, чтобы Ренат немедленно сказал, что солгал и Олег жив, что это была просто жестокая месть, но, открывая рот, лишь зубами стучу, а звуков издавать не получается.

– Это не так, – наконец сумела выдавить я.

– Ещё как, так. Помнишь, парни, что Олега везли, у обочины останавливались? Это они тело выкидывали. Убивать не планировали – вышло случайно.

Мысли уносят меня в прошедшую ночь, и я оказываюсь на заднем сиденье автомобиля. Пустынная трасса, с обеих сторон по бокам непроглядная темень, Ренат дремлет, Андрей за рулём следит за дорогой. Обернувшись, замечаю, что внедорожник с Олегом, прижавшись к обочине, останавливается. Сердце тревожно колотится, предчувствие бьёт тревогу, нервно требую объяснить, почему машина с братом отстала. Проснувшийся Юдин рычит, требуя, чтобы умолкла. После, поняв, что без разъяснений рот не закрою, позволяет Андрею, пояснить мне, что парням во внедорожнике понадобилось в кусты. И я успокаиваюсь…. Успокаиваюсь! А в это время Олега….

Невозможность ничего изменить и горечь потери в прямом смысле придавливают, сплющивая в лепёшку. Ничего не чувствую кроме невыносимой боли. Удивляюсь, как ещё стою на ногах. Хочется упасть на пол и битья лбом с такой силой, чтобы вышибить из головы знание, что самого родного и близкого человека на земле больше нет.

Олег. Мой Олежка. Перед глазами всплывает лицо брата. Светлые волосы, как обычно, растрёпанные, чёлка свисает на лоб и колышется, словно от ветра. Голубые глаза блестят озорством, на губах играет улыбка. Такой юный, красивый. Ему ещё жить и жить, путешествовать, встретить любимую, целую кучу таких же, как он, блондинистых детей нарожать.

Заметив впереди себя движение, шарахнулась в угол и выкрикнула:

– Не подходи! Больше никогда до меня не дотронешься. Даже если не твои руки убивали, всё равно они в крови.

– Не подходи, – сквозь зубы повторяет Ренат. – А то что? Ногой топнешь? Закричишь? Валяй. Если не хочешь последовать за братцем, будешь делать, что говорят. Поняла?!

Юдин приближается, от одной мысли, что убийца Олега ко мне подойдёт и хоть пальцем коснётся, внутри всё переворачивается от отвращения. Пячусь назад, но скоро упрусь в стену и что тогда? Ренат прав, он может сотворить со мной всё что угодно: я не в состоянии дать ему отпор.

Хотя….

В пик кризиса разрозненные мысли вдруг собрались в единое целое и предложили вариант, как уберечь себя от насилия.

Резко метнулась в сторону, подбежала к окну, вскарабкалась на подоконник, а выпрямившись в полный рост, поинтересовалась у Юдина:

– Надеюсь, мёртвое тело тебя тоже устроит?

У меня нет желания умирать, как и калечиться. Я люблю жизнь во всех её проявлениях. Даже когда от отчаянья хочется забиться в угол и, скребя ногтями по стенам, истошно реветь, знаю, что завтра или когда-нибудь тучи рассеются. Но в глазах Юдина стоит явное намеренье ломать и топтать. Боюсь, если он это сделает, после надругательства мне уже никогда не подняться с колен.

Юдин замер на месте, но радоваться пока нечему: мой поступок судя по перекошённому лицу, взбесил мужчину до максимально возможной отметки. Ренат в ярости – это ядерная боеголовка в руках террористов – в любую секунду рванёт с целью нанести, как можно больший урон.

– Прыгнуть удумала? – глядя исподлобья с угрожающей интонацией, спросил хозяин дома и ухмыльнулся зловеще. – Вперёд. Третий этаж, под окном кусты, думаю, смягчат падение. Навряд ли насмерть разобьёшься, но ноги гарантировано переломаешь. С изувеченными конечностями особо не побегаешь, так что получу над тобой полный контроль.

Лукавит Юдин, по глазам вижу, не нужна я ему покалеченная, поэтому сейчас так и злится, хотел всласть поиграть с живой куклой, а она нагло решила себя поломать.

– А я рискну. Вдруг повезёт свернуть шею, – выкрикнула и осторожно посмотрела себе за плечо, – У-у-у высота-то немаленькая.

– Ника, не обманывай себя, у тебя прыгнуть духу не хватит.

– А ты ещё один шаг сделай, и посмотрим, хватит или не хватит, – заявила я, и дабы никто тут не сомневался, что в случае чего готова шагнуть из окна, убрала руки с откосов, за которые, чтобы действительно не свалиться, держалась.

Ренат, прикрыв глаза, что-то тихо себе под нос забубнил, а когда закончил шептать, рявкнул во всё горло, что меня аж из его рта ветром обдуло: