Пленница босса мафии

Она пытается сопротивляться на словах, но тоже переключает камеру. Та трясется, пока Мишель спускает свои шортики и моему виду предстает идеальная картина.

– Включи ночник, ― прошу я. ― Хочу видеть больше.

Через секунду в ее комнате мрак рассеивается приглушенным светом. Да, то, что нужно.

– Прикоснись к себе. Поласкай себя.

Рука Мишель скользит вниз, а потом два пальчика ныряют между розовых губок, и она стонет вместе со мной.

– Вот так, покружи пальцами. Расставь ноги шире. Согни в коленях. Шире, Мишель, ― сквозь стиснутые зубы командую я. ― Приподними бедра и покажи мне больше. Вот так, девочка.

Я скольжу по члену быстрее, потому что у меня уже ломит в паху от ощущений и желания кончить. А потом я замедляюсь. Хочу сделать это под аккомпанемент ее оргазма.

– Финн, ― выдыхает она.

– Что?

– Я так соскучилась. Я хочу чувствовать твои пальцы.

– Милая, сначала покажи мне, как ты сделаешь это сама. Скоро я прилечу и сделаю все, что попросишь. Чего еще ты хочешь? Поделись со мной, о чем думаешь по ночам. Ты же фантазируешь обо мне?

– Да, ― на выдохе. Шумном, дрожащем, нетерпеливом.

Пальцы Мишель нетерпеливо кружат по клитору, потом ныряют во влажное тепло. Снова появляются и выводят сбивчивые круги на возбужденной плоти. Теперь я сжимаю член у основания, чтобы от этого зрелища не кончить.

– Поделись со мной, ― прошу я. ― Расскажи, о чем думаешь.

– О тебе… Во мне… О, боже… И сзади… И сверху… И как ты врываешься.

– Жестко?

– Да! Очень-очень резко и глубоко.

– Тебе нравится ,когда я грубо беру тебя?

– Мне нравится все. Я обожаю, когда ты во мне. Когда… ласкаешь… ты… о-о-о…

Ее голос становится сиплым и сдавленным, и я понимаю, что Мишель уже на грани. Я ускоряю свои движения, улавливая момент, когда она будет готова взорваться, чтобы полететь сразу за ней. Тело Мишель напрягается, я так отчетливо представляю себе ее оргазм, словно член сейчас сдавила не моя рука, а внутренние стеночки моей жены. И вот она уже пульсирует и дрожит. Телефон в ее руке трясется, смазывая для меня желанное изображение, но того, что я увидел уже, для меня достаточно, чтобы в глазах потемнело и начало покалывать в затылке, когда я взлетаю на вершину удовольствия.

– Ты меня испортил, ― с улыбкой произносит Мишель, переключая камеру снова на фронтальную.

Я тоже улыбаюсь, все еще тяжело дыша после оргазма. Мне хотелось бы сказать ей, что сегодня у меня снова зашкаливал уровень адреналина, а она помогла мне обуздать это безумие. Но Мишель обязательно спросит причину такого состояния, а если я не отвечу, то будет волноваться еще сильнее, чем если расскажу правду. Поэтому я молчу и только взглядом благодарю за то, что она только что сделала для нас двоих.

Я вытираю живот полотенцем и, сбросив его на пол, накидываю на себя одеяло.

– Как прошел твой день? ― спрашиваю.

Вот такие обыденные разговоры с Мишель ― это тот островок спокойствия и нормальности, который все еще присутствует в моей жизни. При всем сумасшествии, которое творится вокруг, меня на плаву держат только вот эти мгновения, без которых я бы, наверное, уже развалился. Ну, или точно задумался о том, что хорошего мне даст власть при моем нынешнем положении.

– Как мог пройти мой день? ― слегка хмурясь отвечает Мишель. ― Как птица в клетке. И ни в чем не нуждаюсь, и несчастлива. Знаешь, я сегодня смотрела шоу…

– Дай угадаю: про птиц?

Она улыбается и ложится набок, прижимаясь щекой к подушке.

– Нет. Про каких-то там содержанок. Ну, которые живут за счет мужчины.

– И что интересного ты для себя почерпнула? Что это не такой уж плохой образ жизни?

Задавая этот вопрос, я знаю, что, будь я рядом, Мишель непременно шлепнула бы меня ладонью по плечу. Так она выражает притворное возмущение.

– Это отвратительный образ жизни, ― оправдывая мои ожидания, отвечает она. ― Я не понимаю, как они добровольно обрекают себя на такое.

Мы еще долго обсуждаем неправильность такого образа жизни. Мишель что-то там говорит о феминистках и силе женщины. Я слушаю ее уже вполуха, потому что устал так сильно, что едва держу веки поднятыми. И голос Мишель… нежный, убаюкивающий ― он не помогает. Наоборот, усугубляет ситуацию.

– Финн?

– М?

– Ты отключился, ― хихикает она.

– Нет, я слушаю тебя.

– Ты даже захрапел немного.

– Нет, Мишель, то я разыграл тебя. Я слушаю, продолжай.

– Я уже минут десять ничего не говорю, ― тихо произносит она.

– Но я же слышал…

– Я просто смотрела на то, как ты спишь.

– Это моя прерогатива, ― бубню тихо.

– Ты слово «прерогатива» еле выговорил. Финн?

– М?

– У тебя там все хорошо?

Я открываю глаза, чтобы посмотреть на Мишель.

– Да, все нормально.

– Обещай, что не подставишься, ладно?

– Обещаю, детка.

– Я люблю тебя, ― едва слышно шепчет она.

– И я тебя люблю, моя девочка.

– Спокойной ночи, Финн.

– Спокойной, малышка.

Я не знаю, кто из нас первым прерывает звонок, но я прсыпаюсь уже утром с до сих пор зажатым в руке телефоном.

Глава 34

Финн