Пленница чужих иллюзий

Антонина понежилась еще несколько минут под одеялом, затем заставила себя встать, быстро оделась в теплую удобную рабочую одежду, заправила постель, подмела комнату и принялась готовить завтрак. Овсяная каша, сливочное масло, кофе и свежий хлеб, который должен был с минуты на минуту принести Георгий. Он всегда вставал раньше и уходил к животным, смотреть, все ли живы, все ли в порядке, а потом шел в булочную за хлебом.

Но в этот раз он что-то задерживался. Антонина занервничала. Может, черная коза Лизка не подпускает к себе своих козлят, как это было в прошлом году, пока они с Гошей не приучили ее стоять смирно и кормить своих деток. Наука простая: сразу после рождения козлят следует вымазать в материнской сукровице, чтобы мамаша определяла своих деток по запаху. Вроде ночью они сделали все правильно, и все козлята кормились самостоятельно. Тогда почему Георгий задерживается уже на полчаса?

Прошло два дня с тех пор, как к ним заявились эти девушки, одна из которых – чуть ли не родственница. И как же это ее угораздило забеременеть от Виталия? Как будто бы больше не от кого! Бедная девочка. Родила сама, без поддержки отца ребенка, можно себе представить, как же она намучилась, как много выслушала от окружающих людей, сколько осуждающих взглядов на себе вытерпела. А Виталий… Что ему? Человек был без принципов, жестокий, опасный, эгоистичный и вообще страшный. Стыдно сказать, но Антонина, получив из тюрьмы документ, свидетельство о его смерти, как-то успокоилась. Или даже обрадовалась, чего уж тут скрывать. Разве не по его вине они с Георгием лишились всего, вот абсолютно всего? Потеряли и дом, и хозяйство, превратились в нищих! И все эти долгие годы, умываясь слезами, занимались своими же козами, но уже в качестве практически рабов! Работа была тяжелая, трудная и не ограничивалась только уходом за животными. В то время, как Георгий пас стадо, Антонина прибиралась в доме своих хозяев, готовила им еду, гладила белье и выполняла абсолютно всю домашнюю работу. Все, что было в доме, начиная от стиральной машины и заканчивая мебелью, все досталось чужим людям. И никто не знал, разве что соседи и друзья, как больно было оставаться здесь и продолжать жить среди своих вещей и животных, но уже в качестве наемных работников.

Хорошо еще, что Сараевы оказались нормальными людьми, вовремя платили зарплату, помогали с продуктами и позволяли вдоволь пить козье молоко.

Сараевы поначалу увлеченно принялись заниматься хозяйством, им нравилось, что, потратив небольшие деньги, они живут в большом доме, что у них есть целое стадо коз, которое приносит им в сезон молоко, а значит, и деньги, но с каждым годом этот бизнес представлялся им все более убыточным и хлопотным, не говоря уже о том, что козы имели специфический запах, сильно раздражавший соседей. Лазаревское – курортный городок, и в летние месяцы только ленивый житель не пускал к себе отдыхающих. А кто захочет квартироваться рядом с козлятником? Соседи писали жалобы, конфликтовали с Сараевыми, хотя сами же охотно покупали у них молоко и мясо. Словом, вопрос был сложный и неоднозначный: ведь некоторые отдыхающие снимали квартиры на этой улице именно из-за того, что они были дешевле, да и молоком козьим гостей здесь поили бесплатно. Но шли годы, и Антонина с мужем, чувствуя настроение своих хозяев, мечтавших продать все хозяйство и купить большой дом-гостиницу в самом центре Лазаревского, боялись остаться без работы. Поэтому, когда в их присутствии кто-нибудь из супругов Сараевых (особенно Оксана, жена Матвея Ильича) начинал развивать эту тему, Тоня тихонько плакала, забившись в угол своей времянки, не представляя себе, что их с мужем может ожидать в таком случае. Если прибавить к этому и свое устоявшееся чувство вины перед мужем, ведь это ее родной брат Виталий пустил их, что называется, по миру, то в такие минуты жизнь Тони становилась и вовсе невыносима.

Георгий задерживался уже на сорок минут. Обеспокоенная его отсутствием, Антонина набросила на себя куртку с капюшоном и вышла в сад, пробежала несколько метров по засыпанной мелкой щебенкой дорожке к крыльцу «большого» (как они называли его про себя) дома, поднялась и позвонила. И только спустя несколько секунд обратила внимание на то, что все ступени крыльца вычищены ото льда и на тонком слое свежевыпавшего снежка что-то уж слишком много следов обуви. Может, к Сараевым приехали гости, и они вызвали к себе Георгия, чтобы помочь?

Бессонница дала о себе знать, сделала Антонину рассеянной: как это она до сих пор не догадалась позвонить мужу на мобильный телефон? Вот глупая!

Поскольку дверь в хозяйский дом никто не открывал, она достала телефон и позвонила мужу. И практически сию же секунду услышала знакомые позывные, музыку Гошиного мобильника, доносившуюся из открытой кухонной форточки дома. То есть в паре метров от Тони.

– Гоша! – крикнула она испуганно в форточку. – Ты здесь?