Пленница для двоих

— Лапочка, нужно было сказать. Ты сама в жертвенность решила сыграть, не говоря ничего. Откуда мне знать, что у тебя в голове творится? Договорились же, что больше такого не повторится.

— Вы то одно обещаете, то другое. Говорили, что до Москвы время будет, а потом — Москва раньше наступила.

— Никто тебя больше не тронет, Тиса. Даю тебе своё слово.

Слово Князя многое стоит. Но не это успокаивает, а его руки. Которые волосы проглаживают, влажные дорожки с лица стирают. Так неуловимо, так ласково, что я справиться не могу. Молчу, убаюкиваемая чужими дыханием.

— Спи, Тиса, сегодня я буду твой сон охранять.

Глава 20. Тиса

Я не знаю о чём Князь с Михой говорит. Как объясняет, что ночь со мной провёл. Это не должно меня заботить, но, отчего-то, заботит. Миха утром ворвался, ответа не дожидаясь. И застыл, картинку увидев. Как я на Князя практически забралась, прижимаясь. Одеяло на пол сползло, а мне холодно было. А мужчина тёплый и безопасный, хотя в последнем признаваться не хотела. Оттого и жалась.

А Михе не понравилось. Ничего не сказал, пока с Князем не вышли из комнаты. После голоса разносились, говорили долго, далеко не отходя. Когда из душа вышла — Миха ничего не сказал. Словно из памяти выбило, что я не одна ночевала.

— Завтракаем и выезжаем сразу, времени в обрез.

— Что-то случилось? — подскакиваю, в голове тысяча мыслей вертится.

— Тише, кис, всё хорошо. Ехать долго, лучше днём основную часть пути преодолеть. А то если что застрянем на пустой трассе и придётся согреваться.

— Как?

— Угадай, кис.

Я вспыхиваю до того, как фразу заканчивает. Чего ещё ожидать могла от Михи? А тот только улыбается легко и широко, реакцию считывая. Ждёт, когда скромные пожитки соберу, сумки отбирает. Сам в багажник пакует, меня отправляя в столовую.

— Чай, лапочка, — Князь единственный постоялец на завтраке. Стол возле окна занимает, там уже разные блюда стоят. Всего понемногу, официанты суетятся. — Как спалось?

— Серьезно? — бровь выгибаю, запах мяты и ромашки вдыхая. Чай немного горьким получился, но мне нравится. — Собираешься это обсуждать?

— С радостью, лапочка. Но я о другом… После нормально спала, кошмары не мучали?

— Нет. Они не… Не возвращаются потом.

— Не расскажешь, что снилось?

Машу головой, прячась за спутанными локонами. За моими волосами нужен должный уход. Тонна шампуня, миллион масочек сверху. А за это время с мужчинами они снова в мочалку превращаются.

— Тис, — Князь руки нежно касается, а я не одёргиваю. — Слушай, ты можешь поделиться. Чтобы там не снилось или не тревожило, я могу помочь.

— Безвозмездно, да? — ни каплю в его благородство не верю. В то, что просто так решит проблемы мои.

— Нет, считай моей платой за то, что я мудаком был это время. И дальше буду, так что расплачиваться уже сейчас нужно.

— Ты можешь… — начинаю сбивчиво, потому что Ада в тайне всё держит. Мы не говорим о Владе, я не знаю ничего. И иногда эта неизвестность убивает хуже кошмаров и воспоминаний. — Забудь.

— Лапочка.

— Забудь. Не важно.

Князь ничего больше не спрашивает, руку убирает, когда Миха возвращается. Рядом со мной усаживается, близко слишком. Но не прикасается, как обещали ночью. В тишине завтракаем, в такой же тишине в машину новую забираемся.

Не та, в которой мы Благовещенск приезжали. Привычный черный джип, высокий, блестящий. Князь руку подаёт, помогая забраться. Машина с высокой посадкой, подножка не спасает. На мне новое платье, потому что я давно отвыкла джинсы носить. А в магазине было прекрасное голубое платье, тёплое и с рукавами длинными.

Двигаюсь, ожидая, пока мужчины решат, кто со мной поедет. И удивлением давлюсь, что они оба передние сидения занимают. Миха за рулём, Князь справа. А я в одиночестве непонятном оказываюсь.

Музыка тихо играет, попса нейтральная. Мужчины не говорят почти, ни со мной, ни между собой. На спинку откидываюсь, не зная, чем себя занять. Пальто рядом бросаю, складывая аккуратно. Глаза слипаются, усталостью кроет.

Странно очень. После кошмаров я разбитой всегда была, но заснуть не получалось. Ещё несколько дней на себя мало походила. А сейчас просто проживаю. Чуть пальцы дрожат, вот и все последствия.

— Хочешь чего-то, кис? Пацаны накупили в дорогу продуктов.

— Нет.

— Музыку какую?

— Нет, спасибо.

— Может остановку хочешь?

— Не хочу.

Все диалоги в таком тоне проходят. Себя стервой последней чувствую. Но действительно ничего не хочется. И даже в Москве очутиться через мгновение. Хорошо, когда Миха сильнее печку включает, а Князь громче музыку делает. Спокойно, как бы странно не получалось.

Только проблема возникает. В такой тишине думать хорошо получается. Только мысли у меня ненормальные, не легкие и светлые. Возвращаюсь к тому, что было. К мужчинам, ещё дальше в памяти забегаю. И всё думаю о том, как с ними хорошо бывает. Когда не давят, характер усмиряя. Когда практически в лапочек превращаются, стальных и грозных, но при этом нежных.

Пытаюсь себя убедить, что одного выбрать нужно. Игру закрутить, трофеем не стать. Да только пустое всё это, пыль для Ады и спокойствия своего. Правда в другом заключается.