Пленница проклятого демона

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конте резко вскинулся. За его спиной вновь распустились крылья — широкие, полупрозрачные, скользящие за ним угрожающим облаком. Конте жил без них и дрался без них, сколько я его помнила. Как же сильно, должно быть, его сейчас ударило!

— Ты, — хрипло произнёс Конте. — Его убил ты.

Тень усмехнулся, и за его спиной мгновенно выросли такие же крылья. Воздух в зале словно сгустился, останавливая время, замирая в одном бесконечном моменте перед схваткой.

— О да. Одним ударом. И знаешь что? Думаю, он хотел умереть.

Я бросилась вперёд к перилам, хотя знала, что уже ничего не могу изменить.

Потому что из ножен Тени вылетела катана. И одновременно Конте закричал.

На катане алмазной пылью было начертано имя. Роскошной вязью, граничащей с крикливым хвастовством.

«Тень».

Но там, под ним…

…Я видела остатки другого имени. Я не могла разобрать букв, но они там были.

— Ниро, — прошептал Конте.

Крылья за его спиной горестно затрепетали и потянулись к мечу.

— Теперь ты получил ответ на свой вопрос, правда? — поинтересовался Тень, отводя катану в сторону. — Думаю, это отучит тебя упиваться незаслуженной победой.

Он махнул рукой:

— Впрочем, довольно. Уходите.

— Да, — прохрипел Эреб. — Пусть… уходят.

Пора было бежать. Но я не могла взять и бросить Конте наедине с Тенью. Особенно после того, что только что услышала.

— Конте, — отчаянно произнесла я.

— Закладка, если вы не убежите прямо сейчас, я год не буду с тобой разговаривать, — очень спокойно произнёс Конте.

— Конте…

— Два года.

Я бросила на него отчаянный взгляд. Конте, Конте, Конте…

— Со мной всё будет в порядке, малышка, — почти с нежностью сказал Конте. Крылья за его спиной исчезли, и он снова был прежним. Почти. — Беги.

— Конте… мне так жаль.

Конте покачал головой, и я замерла: в глазах его стояли слёзы.

— Неважно, — тихо сказал он. — Неважно, Закладка. Всё теперь неважно.

Он кивнул на Тень:

— Знай только одно. Я убью его сам.

Тень не пошевелился. Только крылья над его головой угрожающе расправились, хищным маревом дрожа в воздухе.

— Второго шанса не будет, — холодно произнёс он. — Бегите. И помните, — он взглянул мне в глаза, — следующую нашу встречу вы можете не пережить.

— Закладка, — тихо сказал Конте. — Пора.

Время вышло.

Не сговариваясь, Вепрь и я бросились прочь. В висках стучало, в груди горело, но в эту минуту Конте спасал наши жизни, и я не могла ослушаться. Я могла только желать, что мы увидимся вновь — и что они с Тенью не убьют друг друга. Потому что ближе Конте у меня не было никого на свете. А Тень…

Нет. Я не буду думать о нём сейчас. Просто не могу.

Глава 17

Пробираться в наше убежище под старым кладбищем было слишком рискованно: мы могли привести за собой погоню. Мы с Вепрем разделились, перед этим трижды убедившись, что за нами не следят.

Единственным укрытием, о котором не знал никто, кроме меня и Конте, оставался старый чердак, куда я бежала после первой встречи с Тенью. Но там не было вербены. Не было чёртового снотворного.

Я тихо выругалась, привалившись к стене.

Конте и Тень с этой минуты были смертельными врагами. И я не могла, не имела права заснуть без защиты.

Хотя я не была уверена, что мне хотелось пить вербену. Я не помнила своих снов, но что-то пробивалось через невидимый барьер. Руки, звёзды, тихий смех… откровенный разговор. И часть меня хотела его продолжить.

Я сжала виски. Нельзя. Конте прав. В убежище через весь город я сейчас пойти не рискну, но к тайнику отправлюсь немедленно — и зальюсь вербеновой настойкой по уши. Потому что заснуть просто так после того, что я видела и слышала, будет чудовищной глупостью. А не спать всю ночь — настолько я себе не доверяла.

Я поправила клинок на бедре, надвинула капюшон ниже — и тронулась в путь по грязной аллее. Ночь была лунной и ясной: не самое лучшее время для прогулок, когда не хочешь, чтобы тебя видели. Но я не боялась стражи. Что до демонов, зелья были при мне, и я была очень не прочь кого-нибудь вздуть. Чёрт подери, я была в ярости этой ночью, и обрадовалась бы любой возможности спустить пар. Потому что Конте, возможно, в это мгновение был уже мёртв.

Конте, Конте, Конте…

У него был младший брат, который остался в Подземье, и Конте не сказал мне. Должно быть, вспоминать о нём было слишком тяжело, поэтому Конте выражал свою тоску тем, что особенно опекал меня. Он потерял семью, брата, жену, но продолжал жить с гордо поднятой головой, встречая каждый бой с насмешливой улыбкой. Мне стоило взять с него пример.

Мои пальцы сжались на рукоятях клинков. Что ж, я окажусь достойной ученицей. Конте будет мной гордиться. Обязательно.

Тем более что мне было для чего жить. Проклятый Церон был прав: маски Триумвирата оказались трусливыми и самодовольными садистами и бездельниками. Эреб был жалок, мерзок и отвратителен. И мы не могли позволить ему безнаказанно пытать и убивать и дальше.