Пленница. Родишь мне ребёнка

Я обернулась к зазору, снова посмотрела на мужа. И опять меня укололо сомнение. Всего на миг я подумала, что ещё могу вернуться. Смяла эту мысль и со всех ног бросилась к мужу.

— Как ты? — он взял меня за локоть. — Всё в порядке? Федерико нормально вывел тебя?

— Как видишь.

— Куда нам?

Он показал на лес и, схватив за руку, потащил меня вперёд.

Ветки хлестали по телу, тонкое платье не спасало. Брату в его горах подобного и не снилось. Запыхавшись, я притормозила и выдернула руку. Оглянулась назад, но вокруг был только лес.

— Что ещё у тебя отобрал Захар? — придерживаясь за занывший бок, спросила я.

Юра нахмурился.

— Он забрал у тебя меня, бизнес. Ещё что? Имя?

— Вик, сейчас не время.

— А когда будет время?

— Позже. Давай выберемся отсюда и поговорим.

Я злилась сильнее и сильнее, сама не знала почему. Муж подал мне раскрытую ладонь, но я проигнорировала её.

— Бизнес мне больше не нужен, — с досадой бросил он. — А имя… Какая разница? Главное, сесть в самолёт.

Он достал из кармана два паспорта. Открыл один и подал мне.

— Возьми сразу. Пусть будет у тебя. Открыв страничку с фото, я пробежалась по строчкам.

— Мария Ионова?

— Да.

Я посмотрела на разворот снова и убрала паспорт в кармашек на молнии. Юра дотронулся до моей спины. Прикосновение было неприятным, меня так и передёрнуло. Другие руки, другие пальцы. Как я могла перепутать Юру с Захаром в самый первый раз? Ответ появился ниоткуда: Юру я перепутала, а Захара с Юрой не перепутала бы никогда. Я бы его вообще ни с кем никогда не перепутала.

— Сюда, — показал Юра на просвет между деревьев.

— Куда мы полетим?

— Вначале в Венгрию, потом в Германию. Там пробудем сутки и на автобусе поедем либо во Францию, либо…

— Это всё из-за тебя. Из-за тебя я должна всё бросить и нестись куда-то! Почему?!

Глаза начало щипать. Истерика подобралась стремительно.

— Тише, пожалуйста. Я же просил — давай выберемся…

Я ударила его по руке, едва он хотел коснуться меня.

— Почему ты втянул меня в это?! Ты что, не понимал, кто такой Захар?!Ты… Ты его ребёнка убил, — процедила сквозь зубы со слезами. — Ты не просто сбил его жену. Она была беременна, да? Да?!

Он молчал. Сжал зубы с такой силой, что на скулах проступили желваки. У меня затрясся подбородок. Муж взгляда не отвёл. Крепко схватил меня за руку и поволок к спрятанной на тропинке машине. Открыл дверцу и впихнул внутрь, а сам сел за руль.

Невидящим взглядом я смотрела в лобовое стекло, на удаляющиеся стволы сосен. Юра сдал назад, машину тряхнуло на кочке.

— Была ночь. Почти три часа, — резко сказал он. — Она была вся в чёрном. Проклятье… Да она сама под колёса бросилась!

— Она была беременна, — повторила, как заклинание.

— Она была не в себе, — гаркнул он. — Чёрт подери, Вика, если кто и виноват в её смерти, так это сам Захар.

— Ты её сбил, — просипела я.

— Да! Да, будь она неладна! Но если твоя беременная жена выскакивает ночью на дорогу, то виноват в этом ты, а не тот, кто сидит за рулём!

Он с шумом втянул воздух носом. Я искоса посмотрела на него.

— Этот помешанный ублюдок всё свалил на меня. Но что произошло у них между собой, хрен знает. — Он жёстко усмехнулся. — Об этом знает только Захар. Но, видимо, ему удобнее всё забыть.

Пока я переваривала услышанное от Юры, мы выехали на асфальтированную дорогу. После заточения в доме Захара всё вокруг казалось странным. Как будто я пробыла за увенчанной бутонами роз изгородью не несколько дней, а десятилетие. Достала паспорт и ещё раз перечитала собственные имя и фамилию. Голова пухла, хотелось сжать виски и сильно зажмуриться, чтобы вернуть себя в нормальную жизнь, в день своего рождения.

Тихо и совсем невесело засмеялась.

— В чём дело? — спросил Юра, повернувшись.

— Да так… Смешно.

Смешно не было. Так и получилось: день рождения Маши Ионовой стал днём смерти меня.

— И как теперь мне к тебе обращаться? — спросила у мужа. — Паша? Саша? Может, Жорик? О, да, мне нравится Жорик.

— Вик, хватит…

— Нет, погоди. Жорик. Или лучше Геннадий. Смотри, как звучит. Гена. Генна-а-адий

— Истерики будешь устраивать потом. Сейчас нам нужно выбраться из страны. Ты понимаешь, что на карту поставлены наши жизни? Он что, блядь, тебя накачал чем-то?! Вика, ты меня слышишь? Что он тебе подсовывал?!

Муж тряс меня за колено, а я готова была одновременно рыдать и безумно смеяться.

— Он меня трахал! — закричала я. — Трахал, Юра! И ты знал, что так будет! Тебе нормально сейчас?! Твою жену трахал другой мужчина! Как шлюху, а ты… Это же ты ему позволил! Ты! И не надо мне говорить, что у тебя выбора не было! Да я в жизни не поверю, чтобы Захар отдал свою женщину кому-то! Да он бы… Он бы сдох и её убил, но не дал бы никому притронуться к ней!

— Мне нужно было дать ему тебя убить?!

— Я не знаю! Зачем ты меня спрашиваешь?!

— А кого я должен спрашивать?!

— Себя! Ты меня продал, — понизив голос до свистящего шёпота, прошипела я. — Ты меня предал. Я никогда тебя не прощу. Я тебя ненавижу. Ненавижу! — закричала снова.