Пленница. Родишь мне ребёнка

— Пошёл к чёрту, — ответила я ему в тон, глядя в глаза. — И молоко своё вместе с чаем забери с собой.

Резко дёрнула бутылку к себе. На этот раз вино было белое, холодное, хотя со взглядом Захара сравниться в этом плане не могло ничего. Первый глоток оставил во рту приятное послевкусие, напомнил о солнечной Италии. Я сделала ещё один. Захар не шевелился, но глаза стали темнее прежнего. Мысленно я ещё сотню раз послала его к чёрту. Хотела сделать ещё глоток, но только горлышко коснулось губ, Захар поднялся и одним движением выхватил её. На этот раз звон был такой, что почудилось, что в доме повылетали окна.

— Ты всё-таки псих, — выдавила я через силу, глядя на оставшийся от вина мокрый след на стене над своей головой и усыпавшие пол осколки.

Захар подошёл и, взяв за оба локтя, поднял меня. Глаза его цветом напоминали чернёное серебро, а взгляд мог напугать любого.

— Псих? — тихо спросил он. — Нет, Вика, я не псих. Я куда хуже, но тебе лучше не знать, что может быть, если ты выведешь меня из себя.

— Ты и так не в себе.

— Вполне возможно, ты уже беременна.

— Невозможно, — прошипела я с яростью. — Я таблетки пила. Так что хрен тебе я беременна.

Он вдруг развернул меня к себе спиной и толкнул на стол. Я вскрикнула, только и успев подставить ладони. Захар дёрнул молнию платья и резко обнажил мои плечи.

— Отстань от меня, сволочь проклятая! — зарычала, пытаясь вырваться. — Достань свою жену из гроба и трахай, если у тебя с мозгами не всё в порядке! Отпусти! Отпусти!

Кое-как я царапнула его, пнула по голени. Попыталась ещё раз, но он схватил меня за шею. Потянул меня назад, не давая сделать и глотка воздуха, а сам склонился к уху.

— Ты нарываешься, девочка, — сказал чуть слышно, касаясь губами и дыханием. Позволил вдохнуть и опять сдавил шею. — Мне не нравятся дерзкие женщины.

Положил ладонь на бедро и повёл вниз, по подолу. Рывком поднял его до самого верха и погладил по голой ноге, сжал ягодицу и одновременно крепче надавил на горло.

Инстинктивно я схватилась за его руку. Он позволил мне вдохнуть ещё раз, а сам в это время вырисовывал невидимый узор. Вниз до самого колена и снова вверх — по внешней стороне бедра, потом по внутренней, всё выше и выше, пока пальцы не оказались на трусиках. Провёл по ткани туда-обратно, надавливая лишь слегка, а губы так и касались уха.

— Пусти, — дёрнулась от него, как только он коснулся сильнее, и сразу же воздух закончился.

— Твой муж распустил тебя, — отодвинул трусики в сторону. — Ты так с ним разговаривала? Он тебе разрешал?

— Мне никто ничего не может разреши…

— Заткнись, — начал поглаживать половые губы. Грубовато и опасно нежно одновременно. — Ты будешь говорить только когда я разрешу.

Вошёл одним пальцем, всего на чуть-чуть, а мне скулить хотелось от беспомощности. Всё то же ненормальное тягучее тепло внизу живота и слабеющие ноги. Желание, которое я не могла контролировать. К первому пальцу прибавился второй.

— Твой муж — слюнтяй, всю жизнь прятавшийся за отцовскую спину. Он слишком много тебе позволил. Но я научу тебя, как себя нужно вести, — вогнал пальцы до упора, вытащил и вогнал снова.

Я хватанула ртом воздух. Он имел меня пальцами и тёрся пахом — я чувствовала его эрекцию, и тело от этого предавало меня всё сильнее. Захар провернул пальцы и вдруг вышел. С нажимом провёл по плоти, у самого лона и по ноге. Спины коснулось остриё ножа. Я застыла, а он очерчивал мои позвонки — один за одним.

— Сейчас ты встанешь, — сказал, надавив остриём сильнее. — Выпьешь чай и пойдёшь спать. Если хочешь есть, твой ужин там, где ты его оставила.

Говорил, а сам опять вырисовывал позвонки, только уже снизу вверх.

Остриё исчезло так же резко, как появилось. Захар застегнул на мне платье и отошёл. Вернулся за стол. Я поднялась, сама не понимая, чего должна делать. Чего хочу сделать.

В руке Захара была вилка. Самая обычная вилка. Он отломил кусок рыбы, наколол и положил в рот.

— Я тебя ненавижу, — прошептала и, взяв чай, крепко сжала ручку чашки.

Желание выплеснуть эту гадость прямо в его рожу было неимоверным, но я этого не сделала. Поставила чашку на раковину и хотела уйти.

— Только после того, как я доем, Вика, — услышала голос в спину.

Я порывисто обернулась. Захар показал мне на стул.

— Я не твоя жена, — процедила, хотя у самой дрожал голос.

Ноги подкашивались, а между ног было влажно. Развернулась и всё-таки ушла, готовая к тому, что он опять сделает нечто из ряда вон. Пока поднималась по лестнице, ждала, что Захар заставит меня вернуться. У самого верха оглянулась. Холл первого этажа был совершенно пустым, вокруг — тишина. Только внутри меня крик отчаяния и ещё предательский шёпот — если бы он продолжил, я бы не смогла остановить его и, что хуже всего, возможно, даже не захотела бы останавливать.

Глава 5