Пленницы судьбы

Екатерина была последовательным сторонником просвещения. В роли главного просветителя выступало государство, управляемое ею, просвещенной монархиней. А кто иной в тогдашней России — стране без университетской традиции, самоуправляемых городов и богатых купцов-меценатов — мог взять на себя эту тяжелейшую миссию? Именно в усилении роли государства, его полицейского начала Екатерина видела реальный путь просвещения и реформ. Начала Просвещения внедрялись в жизнь подданных Екатерины через систему власти и контроля. В 1782 году она разработала «Устав благочиния» — своеобразный закон о функциях полиции, которой поручалось воспитание нравов в обществе. Несмотря на характерную для законов полицейского государства навязчивую назидательность и заведомую неисполнимость многих благих пожеланий устава, русские люди впервые прочитали в государственном законе гуманные призывы, слова, в которых отражены и до сих пор основы поведения гражданина и человека: «Не чини ближнему, чего сам терпеть не можешь... Не токмо не твори лиха, но твори ему добро, колико можешь... В добром помогите друг другу, веди слепого, дай кровлю неимеющему, напой жаждущего... Сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему... Блажен кто и скот милует, буде и скотина у злодея твоего споткнется, подними ее... С пути сошедшему указывай путь».

Во всем этом видна рука Екатерины, ее гуманное сердце, образный строй мысли, ее искреннее желание исправить нравы своего довольно дикого общества. Никогда еще в истории Русского государства ни один самодержец так не говорил с народом — Екатерина не угрожала, не запугивала, а призывала, просила, не боясь, что это будет глас вопиющего в пустыни...

Вообще в царствование Екатерины заметно смягчились нравы, исчез страх быть наказанным за неосторожно сказанное слово или ошибку в титуле, стал чувствовать себя свободнее человек искусства. Преодолевая немоту ученичества XVIII века, заговорила «божественным глаголом» Гавриила Державина русская поэзия:

О Ты, пространством бесконечный,Живый в движеньи вещества,Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах Божества!Дух всюду сущий и единый,Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,Кто всё собою наполняет,Объемлет, зиждет, сохраняет,Кого мы называем: — Бог!

Науку в России перестали воспринимать как экзотическую игрушку, некогда привезенную из-за границы Петром Великим. Творческая жизнь русского гения Михаила Ломоносова воодушевила десятки молодых русских ученых екатерининской поры на научные эксперименты и путешествия, и их успехи уже оценили в мире — Россия вошла в научное сообщество Европы. Данное государыней право заводить частные типографии фактически означало введение свободы слова. А это стимулировало развитие журналистики, литературы, драматургии. Всему этому способствовала образованность императрицы, ее любовь к творчеству. И сама не чуждая литературных занятий, Екатерина сочиняла пьесы, которые ставили в придворном театре. Она умела ценить людей искусства, снисходить к их слабостям.

Императорские дворцы стали средоточием произведений искусства, утонченного, лишенного прежней вульгарности, времяпрепровождения, концертов и спектаклей. При ней в России появились такие выдающиеся художники, как В. Л. Боровиковский, Д. Г. Левицкий, скульптор Ф. И. Шубин, музыканты М. Д. Полторацкий и М. С. Березовский, писатели и поэты Г. Р. Державин, В. В. Капнист, И. И. Хемницер, Д. И. Фонвизин и многие другие. Выступала Екатерина и как темпераментный полемист в журнале «Всякая всячина», споря со своими критиками из частных журналов. Но либерализм и терпимость к чужому мнению она проявляла не всегда. Дело было не только в оскорбленном самолюбии (себя Екатерина ставила вровень с Петром I и другими великими мира сего), а в том сильном «государственном чувстве», которое насквозь пронизывало существо Екатерины, делало ее нетерпимой к любым попыткам поставить под сомнение ее власть, влияние России, могущество империи. Славу и неудачи этой империи она считала лично своими.