Анатолий Белоусов

Плерома

ПЛЕРОМА – (греч. — полнота), термин ортодоксальной и особенно еретической христианской мистики, означающий множественное единство духовных сущностей, образующих вместе некоторую упорядоченную, внутренне завершенную «целокупность». В более обычном словоупотреблении – церковь как всемирная община верующих, «мистическое тело», в котором множество членов образует жизненное единство.

«Философский словарь»

ПЛЕРОМА – (

греч. «полнота»), гностический термин, принятый для обозначения божественного мира или Вселенской Души. Пространство, развернувшееся и разделившееся на ряд эонов, в которых до конца развертывает себя верховная первосущность. Обитель невидимых богов. Имеет три ступени.

«Теософский словарь»

ПЛЕРОМА [греч. pleroma – полнота, обилие, множество] – бот. внутренний слой первичной ткани в верхушечной зоне роста растений.

«Словарь иностранных слов»

>Enter

– Ну и как, – спросил Бахур, открывая глаза и распрямляясь, – впечатляет?

Мужчина, которого он только что напугал, продолжал с опаской таращиться на давно уже неподвижный стакан. Он окончательно пришел в себя, деловито сложил свою газету, убрал ее в дипломат и с мрачным видом направился к выходу. Бахур негромко рассмеялся.

– Я мог бы продемонстрировать ему что-нибудь еще помимо этого дурацкого фокуса, но, думаю, результат оказался бы тот же. Удивление…

Бахур разинул рот и захлопал глазами.

– Легкий испуг, затем несложное умозаключение и такой же несложный вывод: «приглючилось»! Свят! Свят! Свят!..

Он трижды перекрестился, вперив в собеседника торжествующий взгляд.

– Да, фокус действительно дурацкий, – ответил Лайт после короткой паузы. – Я бы, по крайней мере, придумал что-нибудь пооригинальнее.

– Допустим. И что бы от этого изменилось?

– Может, и ничего, а может… Впрочем, не важно.

– Вот именно! Как ни крути, обезьяна остается обезьяной, даже если ее научат носить очки и курить табак.

Лайт ограничился презрительным: «Пф-ф!..»

В маленьком ресторанчике, где они сидели, сильно воняло жжеными ароматическими палочками. Кто и для чего портил в помещении воздух, было неясно. Однако, даже несмотря на это досадное неудобство, находиться здесь, в прохладном полумраке, когда на улице продолжала стоять изматывающая жара, было приятно. Кондиционеры работали вовсю. Негромко играла музыка. Все это действовало умиротворяюще.

Несколько минут Бахур молча поигрывал ложечкой в чашке с кофе. То, как отреагировал на его выходку этот мужик, не было для него ни неожиданностью, ни чем-то особенно интересным. Все произошло именно так, как он предполагал. Обыватели, они вообще народ предсказуемый. В какой-то мере он даже немного стыдился, что использовал в споре такой заведомо беспроигрышный аргумент. Впрочем, Лайт это должен понимать ничуть не хуже него, а значит, всё в порядке. Просто давно надо было подвести черту под этим затянувшимся, никуда не ведущим диспутом.

– Не знаю, как тебе, – сказал он, отложив ложечку и сделав несколько глотков из чашки, – но мне все это порядком надоело. Самое смешное, что тема нашего разговора нам обоим абсолютно не интересна. Ты говоришь одно, я совершенно противоположное. В ход идут самые изощренные доказательства, однако каждый упорно продолжает стоять на своем, и конца этому не видно. Ситуация безнадежна, тебе так не кажется?

Грустно улыбнувшись, Лайт покачал головой.

– Я с тобой не спорю, – возразил он.

– Вот как?

– Я хочу обратить твое внимание на то, чего ты упорно не желаешь замечать.

– Господи, перестань! Ты что, ничего не видел?

– Видел… что-то, – устало вздохнул Лайт. – Давай лучше немного помолчим.

Бахур одним глотком допил все, что оставалось в чашке, и замолчал, подперев щеку кулаком. «Сдает старик, – с легким разочарованием подумал он, глядя на продолжавшего улыбаться грустной улыбкой Лайта, – совсем сдает. Неужели он всерьез вообразил, что сможет меня переубедить?.. Вздор! Ни за что не поверю…»

– Люди тупы и безмозглы, – твердо произнес он.

– Мы с тобой тоже люди.

– Хорошо, в основной своей массе люди тупы и безмозглы. Их жизнь ничем не отличается от… жизни насекомых. Социум, в котором они обитают, поглощает всю их индивидуальность без остатка.