Плесень

— Так. Слушай, я знаю, что надо делать, — серьёзным тоном сказала Марина. — Я сейчас позвоню Рысю (она смешно произнесла имя с ударением на последний слог) и он тебе не откажет, я точно знаю. Марина взяла с прикроватного столика мобильник и нажала кнопку.

— Алё, — сказала она в трубку, — это Марина. Слушай, шеф, у меня здесь Наташа, помнишь её? Ну, так вот, ей помочь надо, ей деньги нужны, её бабушку из квартиры выгоняют за неуплату и пенсию не выдают. Да. Пять тысяч надо. Да ты что, не долларов, деревянных. Пусть приезжает? Хорошо, а ты где? Ага, я ей объясню.

* * *

Наташе пришлось ехать на метро чуть ли не через весь город. С трудом найдя нужное здание среди однообразных серых корпусов, она поднялась на лифте на девятый этаж и позвонила в дверь. Рысь открыл сам и пригласил девочку внутрь.

— Ну что, не надумала ещё? — присев перед ней на корточки и слегка сжав худенькие плечики своими лапищами, спросил он. — Не хочешь к Маришке присоединиться, а? Могли бы вдвоём работать. За такой дуэт знаешь, сколько бы вам платили? В четыре раза больше, чем ей одной, поняла? Смотри, никто, кроме меня тебя так уговаривать не станет. А ты девочка сексуальная, я это нутром чую.

— Мне для бабушки деньги нужны, — тихо проговорила девочка, опустив глаза, — помоги пожалуйста.

— Да это-то не проблема, — с лёгкой досадой в голосе сказал бандит, вставая. — Я тебе о настоящих деньгах говорю. И о настоящей перспективе на будущее. Эй, Репа! — крикнул он кому-то в другой комнате, — у тебя деревянные есть с собой? Дай-ка сюда малость.

В коридор вышел Репа в джинсах и клетчатой рубашке.

— Вот, — сказал он, — тут, по-моему, штук десять, больше нету.

— Хватит столько? — спросил Рысь, беря деньги у Репы и передавая девочке.

— А десять штук, это сколько? — не поняла Наташа.

— Ну, десять тысяч значит, — пояснил Рысь.

— Ой, это даже много! — испугалась Наташа. — Мне пять хватит.

Рысь с Репой заржали.

— Бери, бери, не стесняйся, — сунул ей пачку в руки Рысь. — Слёзы это, а не деньги. Надумаешь на меня работать, тогда начнёшь настоящие деньги зарабатывать. Только слишком уж долго-то не раздумывай. А то постареешь, цены тебе той уже не будет.

— Спасибо большое, — сказала Наташа и повернулась к двери.

— Куда? С такими деньжищами, одна, через весь город? — наигранно грозно посмотрел на неё Рысь. — Эй, Рыжик, доставь, пожалуйста, даму домой, — крикнул он, уже улыбаясь.

* * *

Подъехать к подъезду мешала толпа людей, окружившая две машины скорой помощи.

— Что там случилось? — удивился Рыжик, затормозив чёрный мерс метров за тридцать. — Посиди-ка пока в машине, я пойду узнаю в чём дело, — сказал он сидящей рядом девочке.

Протолкавшись к скорой, он спросил человека в белом халате, с силой захлопнувшего заднюю дверь: «Что случилось, док?»

Явно расстроенный чем-то медик повернулся к парню и, оценив его уверенный, пристальный взгляд и спортивную фигуру, решил, что поддаваться эмоциям не стоит.

— Три бабуськи газом траванулись. Соседи говорят, от безысходности, — объяснил он. — Ни сегодня-завтра их из квартиры грозились вышвырнуть. За неуплату. Шестой случай самоубийства за последний месяц. Но группового давно не было, года полтора уже.

— И куда их теперь повезёте? — поинтересовался парень.

— В двадцать пятого октября, в морг. Туда всех бомжей и безродных свозим.

— Ага. Спасибо за информацию, док. — Рыжик медленно поплёлся назад к машине, пытаясь сообразить, что он сейчас скажет своей маленькой пассажирке.

* * *

Бабушку похоронили за счёт государства, то есть бросили труп в яму на окраине Южного кладбища, без гроба, вместе с восемнадцатью другими безродниками, и засыпали яму экскаватором. Сверху воткнули бетонную колонку, одну на всех, на которой были написаны шесть фамилий, даже без инициалов, с припиской внизу: «и ещё четыре неизвестных женщины и девять неизвестных мужчин».

* * *

Наташа пролежала все двое суток в своей кровати лицом к стене, не реагируя даже на предложения матери встать-поесть. Встала она на третий день, но ещё целую неделю ходила по квартире как сомнамбула, почти не реагируя на окружающее. Однажды ночью она проснулась и услышала разговор шёпотом матери с её очередным кавалером. Из этого разговора Наташа поняла, что она не просто не нужна своей матери, но даже сильно мешает ей своим присутствием. Девочка в течении часа лежала неподвижно, переживая это открытие и слушая ритмичный скрип кровати в соседней комнате, в конце концов провалившись в глубокий сон. Проснулась она поздно, одна в пустой квартире, новым, уже совершенно взрослым человеком. Оставив на столе короткую записку: «У меня всё в порядке. Не ищи меня», она вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь, щёлкнувшую французским замком, чтобы больше уже сюда никогда не возвращаться. Она внезапно остро осознала, что детство кончилось, и пришло время принять на себя ответственность за свою жизнь.

* * *