Пляска дервиша

– Немного успокоившись, он попытался всунуть голову назад, но не тут-то было. Форточка оказалась слишком узкой. Тогда он вспомнил, что раньше ему никогда не удавалось просунуть в нее голову. А мороз все крепчал! Рискуя оставить на улице уши, он сделал еще одну отчаянную попытку. Фиг! Форточка держала крепче, нежели ошейник собаку. Так он и стоял какое-то время башкой наружу. Лицо дьявольски замерзало, к тому же батарея, словно черти в аду, поджаривала ему пятки.

И тогда он заорал. И ор этот был подобен кличу стада слонов в саванне. Но пока возглавляемые дворником мужики взламывали двойную дверь с семью замками, его нос превратился в отмороженную свеклу, уши – в вареники с вишнями, а пятки – в жареных куропаток…

Имеет: инвалидность первой группы, нервный тик, заикание, а также лицо всех цветов радуги – от фиолетового до буро-малинового, – с которым живет один.

Я дочитал и посмотрел на окружающих. Напряженное молчание сохранялось. Первой отреагировала Лили.

– Он закончил, – сообщила она.

Аудитория зашевелилась.

– Весьма лапидарно, – неожиданно произнес головастик, хотя его мнением здесь интересовались меньше всего.

– Злой, бродяга, – неуверенно проговорил Тигран Ваграмович.

– Миша, как вам не стыдно? – возмутилась Ада Борисовна. – После этого кошмара я не смогу ночью заснуть!

Собственно, другого я и не ожидал. Ведь «Гвидон» слишком хорошо знал меня как бухгалтера – в особенности Ада Борисовна, – чтобы теперь воспринять в каком-либо ином качестве.

– Почэму так мало чытал? – осведомился Бондо.

– Краткость – сестра таланта, – захихикал Васельцов.

– Я сказал все, что хотел сказать, – с чувством собственного достоинства произнес я.

– Почэму так мало хотэл? Почэму нэ хотэл сказат, гдэ находытся тайнык?

К счастью, мнение Бондо на подобные темы здесь тоже не очень котировалось. Я сложил лист, на котором был написан рассказ, вчетверо и спрятал в боковой карман.

– А ты почему отлыниваешь, не высказываешь своего мнения? – набросилась Лили на глупо ухмыляющегося Васельцова. – Кто у нас руководитель издательского отдела?

– Лили Аркадьевна, я ведь не редактор, – тут же запричитал тот. – Вы же знаете, что мы преимущественно выпускаем: календарики с женскими задницами да гороскопы. Если нужно будет, издадим и Крайского. Хотя лучше бы он – честное слово! – придумал гороскоп. На гороскопах мы тройной навар с каждого листа бумаги имеем.

– Может, еще лучше сфотографировать свою голую жопу? – с вызовом поинтересовался я.

– Твою не надо. Но если на то пошло, голая жопа Альбины принесет нам куда больше прибыли, нежели собрания сочинений Толстого, Шоу и твое вместе взятые.

Вот так компания! Правда, он не уточнил, какого именно Толстого имеет в виду и какого именно Шоу, но я был согласен на любых.

У Ады Борисовны и Тиграна Ваграмовича тут же сделались лица а ля «ничего не слышу, ничего не вижу».

– Значит у тебя нет своего мнения? – уточнила Лили с угрозой.

– Лили Аркадьевна, у меня, конечно, есть мнение. Но вы ведь знаете, каким дефицитом сейчас является бумага. Какими потом и кровью она достается. И после этого печатать на ней Крайского!

– Ну а ты что скажешь? – повернулась Лили к Пью Джефферсону.

Тот что-то коротко произнес по-английски.

– Он ничего не понял, но ему понравилось, – перевел головастик.

Лили хлопнула ладонью по столу.

– Значит, вопрос решен.

Потом обвела всех взглядом.

– Свободны.

Однако присутствующие не спешили расходиться.

– Лили Аркадьевна, – слащавым тоном начал Тигран Ваграмович, – мы конечно ничего не имеем против Миши Крайского, но вообще вся эта затея… – Он замялся.

– Что вы имеете в виду? – тут же насторожилась Лили.

– Очевидно, он имеет в виду это начинание с частным сыском как таковое, – пришла на помощь юристу Ада Борисовна. – Как главный бухгалтер корпорации, не могу не отметить, что с точки зрения ожидаемой прибыли, идея не выдерживает никакой критики.

– Это не переводить, – тут же приказала Лили головастику.

– Лили Аркадьевна, мы вас очень уважаем как руководителя, – вновь заворковал Тигран Ваграмович, – но…

– Оставим дифирамбы! – резко оборвала его Лили. Она, видимо, хотела что-то добавить, но промолчала, сосредоточиваясь.

Я затаился, втайне надеясь, что бунт мозговой элиты образумит патроншу, она пойдет на попятный, и я вновь окажусь в своем уютном кабинете с видом на ресторанчик под названием «Блудный сын». В Лили бурлили какие-то сложные процессы.

– Да! – наконец, с вызовом произнесла она. – Да! На сей раз мое начинание, как вы изволили выразиться, имеет несколько иную подоплеку, весьма далекую, нужно признать, от соображений высокой коммерции. Я рассчитывала, что мне не придется объясняться на подобную тему, но, если вам так угодно…

– Поймите, нам не угодно! – воскликнул Тигран Ваграмович, прижимая руки к груди.

Лили поправила прическу и продолжила как ни в чем не бывало: