Пляска дервиша

На Пауль-Людвиг-Штрассе не было ни души. Однако «Мерседес» во дворе дома!54 стоял. Какое-то время я сидел в «Твинго», но потом в салоне стало так жарко, что я уже готов был потребовать у Горбанюка новую машину с кондиционером. Скареда этакий! Жалко было ему кондиционер для собственной супруги! Правда, я тут же вспомнил, что фрау Сосланд, вероятно, до сих пор у него в кабинете, и чувство недовольства мгновенно сменилось чувством искреннего сострадания. Ведь подобного рода атмосферу невозможно охладить с помощью кондиционеров.

Я немного погулял по лесу, начинавшемуся сразу же за особняком. Но за это время с «Мерседесом» ничего не произошло. Возможно, в доме и нет никого, а Амарандов с бритоголовым уехали на другой машине? Я издали понаблюдал за окнами. В доме не ощущалось чьего-либо присутствия. Но все же войти во двор я так и не решился.

Вскоре я почувствовал, что больше не состою из жидкости настолько, насколько это предусмотрено природой, и отправился в кафе, которое приметил на одной из соседних улиц, когда проезжал мимо. Здесь было прохладно. Я заказал пива, рассматривая немногочисленных посетителей. Мое внимание привлекли два жир-треста, сидевшие прямо напротив входа. Вернее, один из них – с холеной бородкой. Показалось, что где-то я его уже видел, и неоднократно. Но где? Пришлось основательно порыться в памяти. Скорее всего, он просто кого-то здорово напоминал. Но опять же – кого? Второй был мне совершенно незнаком: лысый, с невыразительным широким лицом и маленькими холодными глазками. Похоже было, что сидят они здесь уже довольно давно и в ближайшее время уходить не собираются.

Вам легче, – с завистью подумал я и поднялся.

Только вернулся на наблюдательный пункт, как из особняка вышли Амарандов и бритоголовый в очках. Бритоголовый открыл ворота и «Мерседес» выехал со двора. Затем бритоголовый закрыл ворота на ключ и сел в машину. Мягко покатив по направлению к лесу, «Мерседес» свернул на поперечную улицу.

У меня захватило дыхание, кровь гулко застучала в венах. Пора было начинать действовать. Я вытащил из портфеля пистолет и спрятал его за поясом. Потом подошел к воротам и позвонил. Никакого ответа. Выждав, я позвонил снова, но и на сей раз ответа не последовало. Я огляделся. Пусто. Тогда я перемахнул через забор и быстро направился в сторону дома. Остановившись на крыльце, позвонил еще раз. Никого. Обогнув дом, я оказался в тени и присел, опершись спиной о стену. Прямо передо мной находилась сетчатая ограда, за которой начинался рассохшийся земляной корт. Черт побери! Я был весь потен и полон страха. Я бы драпанул сейчас отсюда – только пятки бы засверкали, но все же три обстоятельства удерживали меня. Во-первых, ощущение, которое возникло недавно: что я на арене и за мной с интересом следят сотни глаз. Я – гладиатор, а гладиатор должен делать свое дело. Глупое, разумеется, чувство, но все же я ему поддался. Во-вторых, слюна фрау Сосланд. Когда Горбанюк сегодня кричал мне, что он весь в ее слюне, я себе это очень живо представил, и теперь это видение преследовало меня. И все же, наверное, я ни за что не решился бы проникнуть в дом, если бы не зазвучавший во мне вой Джо Коккера. Смешно, какие причины порой заставляют человека пойти на смертельный риск: хриплый вой рок-звезды, образ ристалища и воображаемая слюна несимпатичной престарелой особы.

Итак, второй номер, каковым меня когда-то метко окрестила Лили, неожиданно выходит на передний план!

Я выпрямился и что есть силы треснул кулаком по окну. Послышался гулкий звук, но стекло устояло. Тогда я ударил по нему рукояткой пистолета, и оно рассыпалось на мелкие осколки. Я открыл оконную створку и, ухватившись за раму, влез внутрь.

Шаг сделан! Я вторгся в их личную жизнь!..

Это была большая комната, вся уставленная старинными часами. Большими и маленькими, на полках и на полу. Воздух был наполнен тиканьем. Сомнения в причастности Барри Амарандова к делу антикварщиков таяли со все возрастающей скоростью. Честно говоря, я даже почувствовал себя Аладдином, которого Дервиш отправил в сад с драгоценностями. Только здесь вместо драгоценностей были часы. Я двигался мимо них, осторожно лавируя. Попутно вглядываясь в названия. «Томпион», «Ниббс», «Грэхемс», «Дэландер»… В двух соседних комнатах висели иконы. Потом я очутился в просторном холле, из которого, выгибаясь змеей, уползала лестница наверх. Я перевел дыхание. Затем взял пистолет наизготовку и принялся бесшумно подниматься.

Сумасшествие!!! Я, типичный совдеповский бухгалтер Миша Крайский, вломился в западноберлинский богатый особняк с пистолетом в руках. Ха-ха!!! Зигзаги судьбы порой вычерчивают фигуры высшего пилотажа.