Пляска между ударами сердца

Про Зи я начисто позабыла.

Елин поприветствовала подданных скупым кивком и в сопровождении Нильи отошла в сторонку. Предводительница восстания не заставила себя ждать и появилась вслед за дочерью. Жалкие аплодисменты немедленно сменились восторженным ликованием. Как и накануне, Шааль была одета в военную форму, широко улыбалась и махала ручкой, призывая к молчанию. А я уже преодолела половину расстояния до помоста… Елин… Елин… я иду…

– Возлюбленные мои, самые близкие, преданные сестры! – гремело над ареной обращение царицы. – Считаные часы остаются до долгожданного момента, когда каждая из нас поведет за собой свои отряды, чтобы уничтожить армию Тамико. Наши когти заточены, наши сердца пылают жаждой возмездия, и все мы будем действовать как одна, проливая кровь наших врагов.

Верно она говорит. Крови мне… крови! Тепленькой…

– Но сегодня мы не воюем, а отмечаем. Мы собрались здесь, чтобы чествовать нашу соратницу. Зрелую и одаренную, сохранившую свою подлинную чистоту и добровольно посвятившую себя служению нашей миссии. Как и у многих из вас, путь этой девы в Стаю был тернист, но искренняя преданность идеалам свободы не позволила ей с него сбиться. И сегодня она оставит позади прежнюю жизнь, полную унижений и лишений. В свой праздник, в день тридцатилетия, она войдет в наши ряды в новом качестве – моей фрейлины, верной помощницы, опоры и поддержки всей Стаи. – Шааль призывно протянула руки. – Встречайте! Эдварда Ифьен.

И они принялись встречать. Воительницы повыхватывали когти и заскребли лезвиями о лезвия. Я взвыла от боли в висках, споткнулась.

– Госпожа, что с вами?

Со мной? Мне мозг рвут! Вот что со мной! И теперь промеж ушей гуляет морозный сквозняк!

– Митра… а, Митр-р-ра… – Зверюга во мне вперилась бешеным взглядом в раскрашенное замысловатыми узорами личико. – А ты… Ты-то готова?

Разглядев во мне нечто жуткое, та в ужасе отпрянула. Ну, право слово, как маленькая!

– К… к чему?

– К героической смерти в бою, конечно… – Я наступала, она пятилась. – Готова отдать свою жизнь за Стаю? За ее идеа-а-лы, как твоя возлюбленная сестра? За свобо-о-оду… Готова?

Ну и глазищи у нее. По блюдцу. По пустому блюдцу. Митра судорожно сглотнула, всхлипнула, дрожащими ручками нащупала в своих косах шпильки. Это ее мои клинки так напугали?

– Г-готова… Если придется… г-готова…

Демоны ее пожри! Ни пса вонючего она не готова! Лгунья!!!

– Что… вы задумали?!

Ее заикания только распаляли меня. Ненавижу! Как сладко она пела! И обманула!

– Ай, молодец! Какая же ты… смелая… Митра. Хочешь расскажу, как это будет? – Я повела перед ней зубьями меча, облизнула потрескавшиеся губы и с убийственной нежностью продолжила: – Острие вспорет твое брюхо. Ты почувствуешь, как кишки накручиваются на лезвие, вытягивают наружу твой желудок, как рвется пищевод… Ты даже успеешь разглядеть, как из тебя вывалится твое дерьмо, прежде чем шмякнешься своей напудренной рожей в него и сдохнешь!

Девчонка зажала рот ладошкой, едва сдерживая рвотные позывы.

– Вы больная!!!

– О, а что? Не нравится?! А говорила, что ко всему готова. Ну не переживай! Время сделать себе глубокое омовение у тебя еще есть! – Митра улепетывала от меня, спотыкаясь, а я громко хохотала ей вслед. Вот тебе и поговорили… честно и открыто!

Прижав ухо к плечу, я медленно развернулась. Интересно… А реально ли на самом деле так филигранно накрутить кишки? Залипнув на этом вопросе, словно во сне, достала второй клинок и… увидала Эдварду. Голую.

Мерзавка неуверенно топталась подле горящих углей. В ее кудрявую гриву был искусно вплетен огромный венец-опахало, выполненный из вороньих перьев. Тело почти полностью покрывала белая глина, бесстыдно подчеркивавшая формы и резко контрастировавшая с намасленной кожей, проступавшей в геометрических орнаментах на икрах, бедрах, боках.

– Иди же к нам, сестра! – воскликнула Шааль.

– Иди! Иди! Иди!!! – скандировали фрейлины.

Я встряхнулась и тоже пошла. К ним.

Эдварда шагала по углям, стиснув зубы. Пламя вспыхивало под ступнями, поднималось по лоснящимся рисункам к животу и затухало, оставляя на не защищенной глиной коже ожоги. Я же перла к трибуне, грубо расталкивая вопивших воленстирок:

– Иди! Иди! Иди!!!

– Физическая боль – ничто по сравнению с душевной, – ласково подбадривала ее царица. – Пересиль ее, оправдай наше доверие, пройди последнее испытание.

И Эдварда стойко пересиливала, стонала, тряслась, но по углям шла. Я знала, что она испытывала. Моя магия так же жгла ауру, но мрак спасал от боли, от сомнений. От всего! И я оправдаю его доверие! Доберусь до огня!

Вот только меня опередили! Обливаясь слезами, зар-раза Ифьен первая доковыляла до ограждения и рухнула перед предводительницей на колени.

– Я клянусь служить вам!

Шааль наклонилась, стерла слезы со щек верной воленстирки и поднесла к ее губам кубок, над которым клубился пар.

Вот оно! Тепло-о-о…

– Ты уже в Стае. И сольешься с нами навсегда, когда не оставишь ничего позади. Делом докажи свою неотвратимость.

Эдварда покорно отхлебнула горячего напитка.

– Все что угодно!

Я тоже хочу кубок! Ар-р-р… Греб по песку шипастый хвост…