Пляска между ударами сердца

Вших! – только тень мелькнула, и сотни метров как не бывало. Сей маневр крайне расстроил самку. Она подобралась, вскинула волнистый воротник и гневно зашипела, продемонстрировав раздвоенный язык. Тотчас же ее броня заполыхала настоящим пламенем, крылья усилили его, огонь взвился, прошелся по хребту и, подобно нашей чистой силе, с ускорением сорвался с перепонок.

В последний момент самец вывернул шею, и магический плевок попал не в морду, а в горб. Энергетический гул вибрирующим рокотом разнесся по долине, обозленный ящер размахнулся хвостом и нанес сокрушительный удар по скале. Верхушка откололась, самка свалилась вниз, снесла своей тушей самца, и они объятым пламенем болидом покатились со склона, рыча и раздирая друг друга клыками.

Бойня в огне и клубах пыли продолжалась недолго. Постепенно клацанье когтей о чешую начало стихать, булавы-хвосты перестали вращаться, рык сменило странное урчание и фырканье, а поверхность земли принялась ритмично содрогаться. Вскоре дым развеялся, явив единственному зрителю сцену совокупления двух чешуйчатых громадин на тлевшей земле. Обожженный и лишившийся половины спинных пластин арцедок тем не менее заботливо прикрывал самку покусанными крыльями. А та, чей взгляд внезапно потерял способность испепелять чужие сознания, льнула к своему самцу и с нежностью зализывала рваную рану на его шее. Когда все было кончено, монстры парой взмыли в серебристое небо целыми, невредимыми, оставив на разрушенных скалах озера своей драгоценной крови.

…В Регесторе также существует миф о передаче дара управления структурными энергиями высокоразвитыми арцедоками нашим предкам. Но мало кто из моих современников верит в эти сказки. Теперь же, переместившись в воспоминаниях под белые своды древней варварской пещеры, я наверняка выяснила, как воленстирцы стали такими, какие они есть, как приобрели свое могущество и вместе с ним обрекли себя на бесконечное гендерное противостояние.

Неизвестно, при каких обстоятельствах случилась первая женская инициация, сколько крови арцедоков выпила та дева лично, сколько поколений пили ее до нее, но именно в ней – в первой Богине той новой эры – пробудилась ментальная магия невиданной силы. И сила эта обернулась ее непререкаемой властью над каждым, чей дух оказался слабее ее воли.

Первая ментальная инициация положила начало государству Виифдраш, основанию одноименного полиса и грандиозного храма в честь арцедоков. Очень быстро новоявленная высшая познала свою мощь. Увы, мало кто из населявших подзвездный край людей успел сообразить, что вообще произошло. Проникая в умы невинных дев, Богиня без труда инициировала и их, открывала в девушках свой дар, при этом навсегда подчиняла себе их мышление. Так спустя всего пару лет был сформирован круг ближайших жриц.

…И вот я уже ступала босыми ногами по раскаленной мостовой Виифдраша – города, возведенного на известняковых холмах на берегу серого туманного моря. Вдоль дороги росли незнакомые деревья с диковинными синеватыми листьями и фиолетовыми цветами, чей медовый запах кружил голову. Юная душа пела от восторга, ведь я удостоилась великой чести быть избранной в младшие жрицы!

Впереди показались белоснежные колонны храма, увенчанные фигурами золотых ящеров и многометровыми шпилями, слепившими бликами в насыщенных синих небесах. Больше я не буду ходить в рубище, голодать! Моя семья разбогатеет, мама станет деревенской старостой – все это в благодарность за сохранность моей чистоты для Богини, а не для презренных нюхачей, ворующих наш дар! Уже совсем скоро я пройду инициацию, облачусь в жреческий пурпур и превращусь в подобие высшей госпожи, в одну из этих дев, встречавших послушниц на ступенях, – гордых красавиц с горящим властным взором. Скоро, очень скоро мой личный аромат изменится, и тогда… мне не придется годами прятаться от презренных! Я сама смогу выбирать себе самых лучших мужчин! Собравшаяся вдоль аллеи публика рукоплескала нам, кидала под ноги рыжие лилии, и те кружились в вихрях мелкого песка, приносимого из пустыни.

…Секунда – и я оказалась в воспоминаниях молодого человека с именем Йен, потерявшего разум, когда перед ним явилась жрица из храма, прекрасная дева, похожая на великолепную обсидиановую статую, увешенную драгоценностями. Обычно приятный девичий аромат затмил сладостный дурман. Он влюбился в нее мгновенно, пал на колени, целовал подол. Она улыбалась ему ласково, а затем… скомандовала убить брата, лобызавшего туфельки с другой стороны. И Йен подчинился немедленно. Без колебаний выдрал кинжал из ножен и вонзил в несчастного, нерасторопного родича.

Лужа крови, растекшаяся по белому мрамору, предсмертные хрипы и веселый смех жрицы заставили оледенеть от ужаса и пропечатались в памяти навечно. Пообещав избавить его от страданий, довольная жрица отдала ему распоряжение прийти вечером в ее покои.