Пляска между ударами сердца

Его желание, казалось, сдерживали лишь натянутые до предела цепи. А я не знала, как сдерживаюсь сама, не вскакиваю и не разрубаю их ко всем демонам! Потому что хочу! Хочу Тира себе! Каждой клеточкой!

– Да, – шепчу, краснею от незнамо откуда взявшегося смущения.

– Признаешь ли меня своим генералом? – Коварным прищуром сверкнула его Тьма.

Перед глазами промелькнул знакомый образ переплетенных чешуйчатых хвостов. Он ведь не это спросил! Совсем не это! Я едва не застонала от удовольствия, энерготуман скатывался с меня, оседал искрами на синем лезвии, зубьями щекотавшем левое плечо.

– Признаю. – Опасно оскалилась в ответ и хищно облизнулась.

– Клянешься ли с этого момента и пока Солнце освещает наши пути хранить верность мне? Легиону и Воленстиру? Беспрекословно исполнять мои приказы, защищать зароки Исхода и, если потребуется, с честью погибнуть за них?

Хранить тебе верность? Беспрекословно? Да?

О, я оценила, как бесстыдно и с наслаждением Тир выделил эти слова повелительной интонацией! И в свою очередь многозначительно облизнулся. Ар-р-р, демон! Воздух густел, потрескивал от магического пара, но вот прямо сейчас будет поставлена точка! Та точка, которая останавливает сердцебиение, чтобы спустя мгновение запустить его снова, в новой жизни.

– Клянусь.

– Да будет так, – торжественно возвестил он, и зубья клинка без предупреждения вонзились в плечо и быстро провернулись.

А-а-а-а-ай!!!

Возбуждение сменила жгучая боль, внимание переключилось. Твою!.. Я зашипела, рефлекторно шарахнулась назад, но Тир ловко поймал меня за подбородок, заставил и дальше смотреть на себя.

– Я и Легион принимаем и доверяем тебе. – Затем потянул вверх, вынуждая встать. – Доверься и ты. Шагни в бездну. И узнай, ради чего мы здесь.

Восхищение и победное упоение, неприличные желания и чаяния, отражавшиеся в глазах командующего миг назад, померкли, взятые под железный контроль им самим. На их место пришла необычная ласковая тьма. Она манила заглянуть в себя таинственным мерцанием.

У Тира всегда был глубокий открытый взгляд, обычно цепкий и изучающий, иногда легкий, ироничный или, наоборот, тяжелый, подавляющий неоспоримым авторитетом и мощью духа. Но такого, как сейчас, я прежде не видела.

В его бездонной глубине мерещились ночные небесные дали пустыни, бесконечные пространства разумного звездного мрака. Они смотрели на меня, теплели любовью, переливались вечностью.

Внезапно я запаниковала. А если снова свихнусь? Потеряю себя, как с птичками?! Или лишусь памяти?!

Но эта тьма не жгла мозг, не атаковала, не всасывала в себя. Она пассивно, но с непосредственным любопытством ожидала, пока я сама, без принуждения, войду в нее.

И тогда, отбросив все страхи, я доверилась и погрузилась в Тира.

Сознание немедленно смел бурлящий поток разнообразных фантастических картинок, пестрых образов, чужих воспоминаний из мест, потрясавших своей невообразимостью, являвшихся прародиной воленстирцев. Я успела только шокированно всхлипнуть и… растворилась в них без остатка. Того, как меня снова заботливо подхватили на руки, я уже не ощутила.

* * *

Утверждение, будто редкий воленстирец наделен магией, неверно. Они все до единого маги. Ментальные. По иронии судьбы, или, вернее, природы, женщины владели активной формой дара, в то время как мужчины пассивной. И дар этот является одновременно благословением и вечным наказанием их народа.

…В глубоком чернильном небе компанию Солнцу составляли две удивительные звезды. Их называли Всезрячими. Они, в отличие от главного светила, никогда не опускались за горизонт, а непрестанно вращались в зените, днем оставаясь белыми лучистыми точками, а ночью озаряя сюрреалистичным серебристо-лиловым светом величайший в подзвездных землях полис Виифдраш и сотни его мятежных колоний.

На окраине одной из них я наблюдала захватывающее невообразимой жутью зрелище. В звездных сумерках по блеклым скалам карабкался гигантский арцедок. Его угольная чешуя отливала аметистовым сиянием, громадные когти, расположенные на сгибах крыльев, цеплялись за трещины в породе, разламывали ее в глыбы, и те камнепадом скатывались в долину.

Но чудовищный грохот перекрыл не менее громогласный рев второго монстра, загнанного на самую верхушку горы. Этот второй был поменьше. Самка. Точно самка. Почему-то она не улетала, только угрожающе хлопала крыльями, демонстрировала преследователю корону из рогов, а в облаках пыли расплавленным золотом сверкали ее вертикальные зрачки.

О боги! Я содрогнулась. Каким убойным очарованием обладал этот звериный взгляд! Нагонял иррационального страха, парализовывал волю, сжигал дотла болевые рецепторы самца, стремился вторгнуться в его сознание, сломать и подчинить. Мощность ее ментальной атаки многократно превышала ту, которую довелось сдержать мне. Но арцедок не поддавался. Он раздраженно потряс колючей головой, разинул клыкастую пасть и молниеносно взметнулся вверх.