Пляска на плахе. Плата за верность [СИ]

Годы службы при дворе научили Демоса передвигаться бесшумно. Очутившись под стеклянным куполом, канцлер остановился, наблюдая за Витторией.

Отчасти дочь короля Энриге даже нравилась ему.

«Насколько может нравиться воину искусно украшенное копье противника. Или лекарю — состав редкого эннийского яда».

Он понимал, что Энриге Гацонский неспроста послал дочь к Деватонам, однако он не торопился что-либо предлагать Демосу: до сих пор не было достигнуто ни единой договоренности, способной вызвать слухи о возможном союзе двух великих Домов. Гацона вела себя крайне осторожно, Деватоны — сдержанно подыгрывали, сама Виттория была образцом осмотрительности, а у Демоса попросту не находилось времени, чтобы распутать еще и этот клубок.

«Сейчас, впрочем, самое время потянуть за ниточку».

Виттория медленно прогуливалась среди кадок с раскидистыми кустами, увешанными мясистыми листьями и ароматными ярко-желтыми, под стать ее платью, цветами. Пестрые птицы галдели на все лады, порхая с ветки на ветку. В руках молодой женщины было несколько свежесрезанных таргосийских алых роз.

Демос намеренно задел ветку, спугнув стайку пичужек. Те с возмущенным щебетанием захлопали крыльями и поспешили ретироваться на другой куст. Услышав шум, Виттория вздрогнула, но, узнав Демоса, выдавила из себя подобие теплой улыбки.

«Надо же, какая любезность!»

— Ваша светлость, — гацонка присела в безукоризненном реверансе и подняла глаза на канцлера. — Благодарю, что нашли для меня время.

Демос коротко кивнул и подошел ближе.

— Вряд ли вы стали бы тратить свое собственное на пустяки. Что произошло, леди Виттория?

Женщина затравленно огляделась по сторонам, явно опасаясь лишних ушей.

— Я приказал не мешать нам. Вы можете говорить открыто.

Виттория пригласила Демоса присесть на скамью в тени благоухавшего тошнотворно-сладкими цветами раскидистого деревца. Гостья расположилась на расстоянии вытянутой руки от канцлера и задумчиво перебирала нежные лепестки роз.

— Известно ли вашей светлости, зачем отец отправил меня в Миссолен?

Демос пожал плечами:

— Мне была рассказана душещипательная история о бракоразводном процессе, причина которого могла сделать вас предметом насмешек. Его величество пожелал, чтобы вы провели некоторое время вдали от дома, пока скандал на вашей родине не уляжется.

Виттория покачала головой и печально улыбнулась.

— Отчасти это правда. Но, полагаю, вам следует знать больше.

— Поскольку я являюсь защитником ваших интересов на территории империи, это будет разумно, — ответил канцлер.

— Некоторые могли бы предположить, что его величество намерен заключить еще один выгодный брак…

«Разумеется. В Миссолене только об нем и говорят».

— Но причина не в этом? — предположил канцлер.

Женщина повернула голову и в упор посмотрела на Демоса. Только сейчас, впервые оказавшись настолько близко к ней, он смог заметить, что глаза ее были необычного цвета — карие с золотыми нитями, расходившимися от зрачков к краям темной радужной оболочки.

— Отец отправил меня в Миссолен не потому, что хотел выдать замуж. Пока что это не входит в его планы, особенно после скандала с разводом. — Виттория сжала букет, не замечая боли от впившихся в ладони шипов. — Я приехала сюда из опасений, что мой брат Умбердо может меня убить.

Демос удивленно вскинул брови.

— Я не ослышался?

— Отнюдь, ваша светлость. Впрочем, как вы знаете, в Гацоне интриги, борьба за власть и братоубийство являются любимейшими забавами знати.

— Наслышан, — кивнул Демос. — Но неужели ваш отец не нашел управы на собственное дитя?

Виттория печально улыбнулась.

— Его величество болен. К счастью, пока ему удается успешно это скрывать, однако болезнь набирает силу. Возможно, через пару лет в Гацоне будет новый король.

— Кронпринц Умбердо или…

— Или я, — спокойно констатировала женщина. — Был еще третий претендент — Альгедо, наш брат. Но теперь он может претендовать разве что на поминальные службы. Умбердо весьма ловко от него избавился.

«Так оно и бывает. Живешь себе, не жалуешься, пытаешься сохранить и преумножить казну государства, скрываешь колдовскую кровь, ищешь пропавших императриц… А затем узнаешь, что, оказывается, прячешь в своем доме возможную королеву Гацоны».

Канцлер нахмурился, судорожно обдумывая варианты развития событий.

— Насколько далеко способен зайти ваш брат?

Виттория презрительно усмехнулась, на миг надев уже знакомую Демосу маску холодного пренебрежения.

— Умбердо хватило жестокости убить собственного малолетнего брата и совершить покушение на меня! Разумеется, он готов на все! Отец быстро все понял и приказал мне собираться в Миссолен. Благо на это имелся убедительный предлог.

— И он оставил Умбердо безнаказанным?