Пляска на плахе. Цена клятвы (СИ)

— Прибегнул к хитрости. Подмешивал кристаллики снадобья ему в питье на протяжении всей дороги. Что оставалось делать, если старикашка попался шумный? Вопил, как прогоревший купец! Это, знаете ли, очень мешало делать работу тихо, а я помнил, что вы приказывали доставить его без лишнего шума.

«Какая милая предосторожность».

Канцлер медленно обошел мирно спавшего пленника. Сапоги тихо шаркали по грубо отесанным каменным плитам подвала, трость ритмично постукивала в такт его шагам.

— Он будет в состоянии отвечать на вопросы?

— Разбудим – увидим, — Юн нашарил за пазухой и вытащил на тусклый свет маленький стеклянный пузырек. — Настойка жадевии буролистной. Купил у одной канеданской травницы. Дивная вещичка, смею заверить! Снимает любой дурман. С цайказией точно справится.

«Знаю эту траву. Правда, ты забыл отметить, что в больших дозах это зелье может убить».

— Ну так приступай, у меня мало времени, — скомандовал Демос и уселся на свободный стул. — Но не переборщи с настойкой.

— Что вы, ваша светлость! — оскорбился Юн. — Мы же его только допрашиваем! Конечно, я дам ему совсем немного. Как раз столько, чтобы…

— Заткнись и просто сделай это, — раздраженно проворчал Демос.

Юн запрокинул голову наставника, разжал зубы и аккуратно, по капле, влил немного мутной белесой жидкости ему в рот.

— Скоро начнет приходить в себя, — сказал наемник и, устроившись на столе, принялся с невозмутимым видом чистить ногти маленьким ножом. — Признаться, я мечтаю о бане.

«Как будто мне есть дело до твоих желаний».

Ждать пришлось недолго, но Демосу это время показалось вечностью. Ожидание нервировало его, заставляло думать о каждом упущенном мгновении.

Наконец церковник зашевелился. Он резко поднял голову, едва не потерял равновесие и почти свалился с пошатнувшегося стула. Наставник нервно озирался по сторонам и растерянно шевелил сухими губами, явно силясь понять, как очутился в этой тесной комнатушке.

— Здравствуйте, наставник, — поприветствовал канцлер. — Как вы себя чувствуете?

Тиллий что-то прохрипел и приложил худую морщинистую ладонь к горлу.

— Пить хочет, — констатировал Юн.

— Так дайте нашему гостю воды.

Демос предусмотрительно скрыл лицо под капюшоном и отодвинулся подальше, дабы Тиллий не смог его увидеть. В том, что церковник знал его в лицо, Деватон не сомневался.

«Ведь если он был вхож во дворец, то обо мне и моих шрамах наслышан. А я не хочу выдавать себя раньше времени».

Тиллий закашлялся, когда Юн прислонил к его губам мех с водой. Через некоторое время взгляд наставника приобрел ясность, а сам он, вспомнив о своем статусе, с достоинством выпрямился и устремил надменный взгляд в сторону, где, скрываемый тьмой, сидел Демос.

— Да благословит вас Хранитель, кем бы вы ни были, — сказал церковник. — Кто вы и что вам нужно от скромного божьего слуги?

— Мне всего лишь нужно поговорить с вами. Соблаговолите ответить на пару вопросов, наставник Тиллий.

Церковник снова огляделся по сторонам, убедился, что путь к выходу был отрезан, и с подобающим человеку его положения смирением вздохнул:

— У меня нет тайн от господа, не будет и от вас. Спрашивайте.

«Если бы каждый соглашался так легко… То была бы не работа – мечта!»

— Прелестно, — улыбнулся под капюшоном Демос. — Тогда я начну с самого главного. Зачем сестра Таналь приезжала в Ульфисс?

— Прошу прощения, кто?

— Сестра Таналь, — отчетливо повторил канцлер.

Тусклые глаза церковника лишь на миг округлились, но усилием воли он тут же стер это выражение со своего морщинистого лица.

— Впервые слышу это имя, — сказал церковник.

«Ну начинается…»

— Полно вам, наставник! Зачем лгать? Еще мгновение назад у вас не было секретов… Пусть все так и остается. Я доподлинно знаю, что она провела около двух недель в Ульфисской обители. Соответствующие записи наличествуют в монастырских книгах. Ее существование – неоспоримый факт. Нас лишь интересует, по какой причине она совершила столь далекое путешествие и почему так быстро вернулась в Миссолен.

— Но я действительно не знаю ни о какой сестре Таналь! — взвизгнул наставник внезапно прорезавшимся высоким голосом.

Демос подался вперед, скрипнув стулом.

— Неужели вы хотите, чтобы мы перевели наш разговор в иную плоскость? — вкрадчиво спросил он. — Кого вы защищаете, наставник? Стоит ли он раздробленных костей, отсеченной плоти, лопнувших глаз и содранной кожи? Почему вы просто не хотите нам помочь и отправиться обратно в Ульфисс живым и здоровым?

Тиллий молчал. Но по промелькнувшей в его глазах тени ужаса Демос понял, почему.

«Если ты разболтаешь хоть кому-нибудь, до своего монастыря уже не доберешься. Тебя в любом случае ожидает смерть. Даже если ты ничего не расскажешь нам, а ты все равно расскажешь, тебя не оставят в живых. Незавидная участь».

— Мы сможем защитить вас, — попытался убедить Демос. — Спрячем, дадим возможность прожить остаток жизни в покое и довольствии.

— Не сможете, — прошептал Тиллий. — Они следят за мной. Они должны знать, что я у вас. И они найдут меня, обязательно найдут. Вы не спрячете меня, не спрячете, не спрячете…

«Он не просто запуган. Он в ужасе».