Пляска на плахе. Цена клятвы (СИ)

— Сегодня утром мне пришло письмо от Великого наставника Ладария. Они узнали о нашей связи, нашлись свидетели. Нас обвиняют в нарушении священных обетов. Мы должны предстать перед Вселенским судом в Миссолене в первый день последнего летнего месяца.

— А, ты об этом. Знаю, — спокойно проговорил герцог. — Я тоже получил этот приказ.

— Что мы ответим на их обвинения?

— Я уже ответил. За нас обоих.

Латанийка побледнела.

— Почему… Почему ты не сказал мне?

— Был занят другими делами и не хотел будить тебя ради такой мелочи. На Вселенском суде будет иметь значение лишь одно – мы с тобой на него не явимся.

— Приговор вынесут заочно. Это ничего не изменит.

— Именно, — удовлетворенно улыбнулся Грегор. — Не имеет значения, что они скажут. Более того, Альдор считает, что этим судьи лишь развяжут нам руки, и я с ним согласен. Терять нам будет нечего.

— Меня проклянет собственный народ, — тихо проговорила Ириталь. — На родине за измену клятве я буду приговорена к смерти.

— Ты не вернешься в Латандаль, — Грегор удивленно взглянул на латанийку. — Мне казалось, ты понимала это, когда решила провести со мной ночь.

— Да, но…

Герцог запустил руку в карман маленькой поясной сумки и вытащил бархатный кошель.

— В наших краях не принято свататься с пустыми руками, — сказал он, борясь с тугими узлами, стягивавшими горло мешочка. Наконец, справившись со шнурами, он извлек на свет изящный золотой браслет в виде виноградной лозы. — В Гацоне невестам обычно дарят кольца, а в Хайлигланде – браслеты, ты и без меня знаешь. Этот принадлежал моей бабке. Мне кажется, настало время окончательно все решить. Ты согласна идти до конца?

Ириталь озадаченно уставилась на подарок.

— Я не ожидала… Конечно, согласна!

— Ждала, знаю, — усмехнулся Волдхард, но глаза его оставались холодными. —Вынужден признать, я тебя обманул: императрицей ты станешь не скоро. Пока что могу предложить только корону Хайлигланда. Сойдет на первое время?

— Ничего, я привыкну, — медленно ответила Ириталь, пораженная будничным тоном герцога, словно он предлагал ей не брак, а чашу воды.

Довольный, Грегор хлопнул в ладоши:

— Тогда решено.

Посол молча кивнула. Грегор поднялся на ноги, потянулся, разминая затекшие мышцы. А затем, не удержавшись, внезапно обнял и поцеловал возлюбленную.

— Наконец-то скоро можно будет не прятаться. Каждый раз чувствую себя идиотом, — вздохнув, сказал он. — Мне нужно идти. Отдыхай. Хайлигланду нужна здоровая королева.

Попрощавшись, герцог вышел и разрешил дожидавшимся в коридоре слугам присоединиться к госпоже.

Латанийка тупо смотрела на закрывшуюся за герцогом дверь. Златовласая служанка, увидев дрожащую от холода госпожу, бросилась греть вино с пряностями. Ириталь застегнула на запястье подаренный браслет и закрыла холодными ладонями лицо, пытаясь справиться с подкатившими к горлу слезами.

— Королева-еретичка, — тихо прошептала она, но никто ее не услышал.

Глава 7. Миссолен

Оглядываясь назад, Демос так и не смог понять, в какой момент началось это безумие. Канцлер много раз спрашивал себя, почему не смог предвидеть последствия сумятицы, косвенной причиной которой являлся он сам.

Его планам относительно назначенного визита в канцелярию не было суждено сбыться. Брат Ласий так и не прибыл в сопровождении неприметного экипажа с одинокой подушечкой на жестком сидении и не отвез Демоса на аудиенцию с Великим наставником. Повар не подал рыбного пирога к завтраку и не порадовал новыми сплетнями. Мать не показывала носа из имения, сославшись на плохое самочувствие. Надменная и прекрасная в своей неприступности леди Виттория, о которой Демос совершенно позабыл, очевидно, наслаждалась столичным обществом под присмотром дуэний и оставшихся в столице фрейлин императрицы. Ничто не предвещало беды, однако надеждам на спокойствие было суждено внезапно рухнуть одним безмятежным знойным утром.

Ибо в тот день во дворец пожаловал Великий наставник Ладарий, дабы обвинить Грегора Волдхарда и леди Ириталь Урданан в нарушении священных клятв.

«И ведь, вопреки обыкновению, даже не удосужился посвятить меня в свои планы».

Шокирующее решение Верховного наставника о созыве Вселенского суда заставило Демоса усомниться в реальности происходящего. Особенно его удивило отсутствие предупреждения со стороны церковников относительно их планов. И удивило неприятно.

«Ох уж эти ласковые кандалы, в которые нас заковал Таллоний, именуемый Великим. Мы, скромные грешники, уже и забыли, сколь исключительными правами обладает церковь. Четыре сотни лет спокойствия, благоденствие в Святилищах и монастырях – и вдруг такая бурная реакция. Что это, ваше святейшество: испуг, амбиции или праведный гнев?»