Пляска в степи (СИ)

— Все сделаю, как велишь, — глухим, надорванным голосом отозвалась Мальфрида, не отводя горящего, лихорадочного взора от сына. — Отпусти мальца.

Князь брезгливо поставил Святополка на пол и подтолкнул в сторону, отчего тот упал на коленки и вновь заголосил. Дернувшуюся было к сыну княгиню Мстислав остановил одним рывком и принялся наматывать на кулак ее длинные косы.

— Куда полезла, дрянь эдакая! Сына моего отравить вздумала? — приговаривал князь, доставая из сапога короткую плеть. — Я тебя проучу, как давно уж следовало, — он поудобнее перехватил деревянную рукоять и стал вразброд осыпать ударами спину и руки тихо скулившей на полу жены.

Со свистом рассекала воздух плеть; закусив ладонь, стонала княгиня. Маленький Святополк лежал ничком в стороне и вздрагивал после каждого удара.

??????????????????????????

* Поприще — старорусская путевая мера для измерения больших расстояний, имеющая несколько числовых соответствий, одно из которых: расстояние в один день пути

* Сермяжница — сремяжником называли человека, носящего сермягу (как правило бедного крестьянина). Сермяга — русское историческое название грубого толстого сукна из простой шерсти ручного или кустарного изготовления, а также одежды из него. Сермяжница здесь — простолюдинка, бедная женщина.

Железный меч VI

— Тебя князь обыскался!

Первое, что услышал воевода Крут от жены, едва переступив порог избы. Любава Судиславна смотрела на мужа, строго поджав губы, всем своим видом выражая неодобрение. Отвернувшись, она с силой ударила тесто о припыленный мукой стол, подняв в воздух серое облако. Она чихнула, отмахиваясь от муки, и во второй раз еще сильнее шлёпнула тесто.

Воевода тяжело вздохнул.

— Зачем искал? — спросил он мирно, возясь с ремешками на воинском поясе.

— Я почем знаю! — сварливо отозвалась жена. — Но ты знай, что трижды мальчишки прибегали!

Крут Милонегович поглядел на нее, чуя очередную ссору. Конечно, Любава злилась и была, в общем-то, в своем праве. Жена полагала, что он, старый вояка, совсем сбрендил с поисками своей знахарки и гоняется за ее тенью по всему княжеству, словно мальчишка! Уже соседям в глаза стыдно смотреть, муж под старость остатки разума растерял! Дома не бывает, ночует по постоялым дворам, словно семьи у него нет! Как одурманили его.

Потому-то все упреки жены воевода Крут принимал с молчаливым смирением, которое нельзя было угадать в нем с первого взгляда. Перед Любавой Судиславной, с которой он прожил множество зим и вырастил детей, ему было совестно. Но бросить свои поиски он не мог.

Во-первых, найти знахарку ему велел сам князь, а он — княжий воевода, вот и исполняет, что сказано. Во-вторых, коли уж начистоту, не вели князь — он все равно бы искал. Засела она у него в сердце как заноза, ни вырвать, ни забыть не получалось. Хотел найти первым и дознаться вперед Ярослава, как же так вышло, что знахарка, вытянувшая его из-за кромки, вырвавшая из рук Мары-Морены, теперь же их — его — предала? Отчего да почему? Неужто одурманила им всем разум, и они не разглядели ее скользкое нутро? Он не разглядел. Неужто с первой встречи задумала она свое дурное, злое дело? И ничем не чуралась, чтобы задуманное исполнить?..

Половина головы и бороды у воеводы Крута уж поседела, а ума он, видно, так и не набрался. Хоть и костерил себя, ругал последними словами да со всеми упреками жены соглашался, а продолжал уезжать из родного дома и мотыляться в разные стороны от Ладоги, цепляясь за любой слух. Открыто ведь они знахарку искать не могли, потому и приходилось верить людской молве, которая всякий раз приводила дядьку Крута не туда.

Знахарки и след простыл. Словно и никогда не жила она на свете, словно не приехала с ними на Ладогу из далекого южного княжества.

Нашто Ярослав искал его нынче? Ужели приключилось что-то похуже, чем вести о сожженном южном тереме да убитой княжеской семье?.. Воевода потуже затянул воинский пояс, который почти успел снять, накинул тулуп и вышел в сени, сопровождаемый сердитым, недовольным взглядом жены. Когда за ним закрылась дверь, из избы донесся горестный вздох. Дядьке Круту сделалось совестно и на мгновение он приложил раскрытую ладонь к деревянному срубу. Старый дурак, правильно люди за спиной шепчутся. Старый он дурак.

Ему пришлось недолго постоять у ворот перед княжьим подворьем, пока нерасторопные отроки их не распахнули. Воевода Крут выругал молодцев за леность.

— Что столбами стоите, к месту приросли ништо? Ждать я вас должен? — спустил он на них свой гнев.

Найдя взглядом на деревянном частоколе замершего в дозоре Горазда, воевода взмахом руки велел ему спуститься. Но тот и сам уже спешил к нему, не дожидаясь, пока позовут. Широко расставив ноги и уперев руки в бока, дядька Крут смерил отрока недовольным взглядом.

— Пошто меня искали? — спросил, даже не выслушав приветствие.

Горазд замялся слегка, не ведая даже, с чего начать.