Пляски на сковороде

В начале отчета оратор уверенно заявил: «Все мы хо­рошо знаем, в какой ситуации находимся... Наша экономи­ка переживает, мягко говоря, нелегкие времена». Во-пер­вых, хотел бы я знать, что еще должно стрястись в стра­не, чтобы премьер перестал наконец говорить мягко и перешел бы на язык государственного мужа — эпидемия чумы? падение нового Тунгусского метеорита на Кремль? атомная бомбежка Бочарова Ручья? Во-вторых, с чего он взял, что все мы хорошо знаем ситуацию? Я лично до этого дня вроде действительно знал и согласен с оратором, что «Россия не могла остаться в стороне от кризиса, избежать его». Какое там избежать, если все двадцать лет правите­ли только тем и были озабочены, как бы покрепче при­крутить нашу родину к Америке: пустили в страну доллар, назвали на подмогу Чубайсу советников и консультантов, перевели за океан несметные национальные богатства... Прав, умница, прав: не могли...

Но дальше вдруг читаю: «Проблемы возникли не у нас и не по нашей вине. С этим никто не спорит». Продолжая изъясняться мягко, оратор не посмел назвать виновником кризиса США, а выразился деликатно: «не у нас». Кто-то мо­жет подумать, на Мадагаскаре. А что до спора, то в карман­ном правительстве за все годы демократии никто вообще в этом не был замечен. Как можно-с! Политкорректность, блин... Но за пределами Кремля и кабинетов на Красно­пресненской набережной все знают, что когда в США раз­разилась Великая депрессия с остановкой предприятий и жуткой безработицей, в Советском государстве шло ус­пешное выполнение Первой пятилетки (1929-1932), в ходе которой национальный доход вырос в 2 раза. Все знают и то, что нынешний кризис разразился именно у нас по по­чину Горбачева да Ельцина и длится уже двадцать лет, при­нимая разные формы, вот теперь — такую. Это лишь част­ный случай последствия ваших тупоумных реформ, вашей бесстыдной демократии.

Попытка мягко, скрытно, трусливо свалить вину за кризис целиком на Америку особенно неприглядна ря­дом с бесцеремонной и циничной попыткой представить до сих пор существующие двухтысячные пенсии как «на­следие прошлого, советского периода». Да что же меша­ло за двадцать лет демократии сначала вашему благоде­телю Ельцину, а потом хотя бы за десять лет вашего пер­сонального властительства упразднить такие пенсии и установить достойные великой эпохи новейшей России? Вам некогда было, вы занимались созданием режима наи­большего благоприятствования для помянутых вами жир­ных котов.

После доклада мне стало многое сомнительно в са­мой картине кризиса. Оратор призвал: «Давайте по-серь­езному, без лозунгов!» Почему? Что несерьезного в лозун­ге «Все на борьбу с Деникиным!» или «Кадры решают все!». Советская власть выполняла свои лозунги и призывы. Дру­гое дело, когда возглашаются, например, лозунги «Удвоим ВВП!» или «Война коррупции!», но это так и остается лишь сотрясением атмосферы. Но, почему-то осудив лозунги, оратор тут же воскликнул: «Давайте реализовывать ло­зунг: «Помощь — в обмен на эффективность!» Так как же быть с лозунгами?

Дальше — больше. Что думать, когда, с одной сторо­ны, оратор жалуется на «отток западного капитала», на то, что даже какой-то неизвестный мне «спекулятивный капи­тал начал уходить с нашего рынка», а, с другой, уверяет, что и без этого сбежавшего капитала инвестиции выросли почти на 10%. Так ли это?

А что касается итогов нынешней формы кризиса, то отчет совершенно сбил меня с толку. В самом деле, напри­мер, с одной стороны, оратор радостно объявил, что «мы должны не просто сохранить, но и ускорить... не только поддержать, но и создать... не только уберечь, но и про­двинуть»... А в итоге «наша промышленность должна вый­ти из кризиса более сильной и современной». Ах, как хо­рошо! Значит, кризис нам на пользу. Но с другой сторо­ны, тут же ошарашил известием, что нам предстоит эпоха «посткризисного восстановления». Как так? Ведь восста­навливают только разрушенное. Так что ж, окрепнет наша промышленность или будет разрушена окончательно? Ра­доваться мне кризису или горевать? Похоже, что оратор не всегда понимал то, что говорил, вернее, то, что оглашал написанное ему златокудрыми и волоокими.

Немало теперь возникло у меня и других недоумений о «ситуации, в которой находимся». Так, я услышал: «Нам удалось избежать худшего сценария». Во-первых, что за сценарий, кто его для нас писал — Бжезинский? Чубайс? Новодворская?.. Во-вторых, что значит худшее? Ныне на те­левидении повелось так. Например, рассказывают об оче­редном пожаре в доме инвалидов. Погибло 56 стариков. А вот Ивану Кузьмичу как-то удалось выбраться. И журна­лист подводит итог: «Удалось избежать худшего сценария». Так мы избежали такого рода «худшего» или чего-то друго­го? Неизвестно.