Плохая привычка (СИ)

— Вода есть только в кранах. Фильтр я ещё не распаковала, — произнесла я, заметив, в какой панике мужчина взглядом метался по комнате и расстегивал ворот рубашки.

— Поебать! — едва слышно выдохнул Смертин и ринулся вон из комнаты в сторону кухни, где, склонившись к раковине буквально начал высасывать из крана холодную воду.

Пока Стёпка тихо подхихикивал и вполне спокойно ел крылышки, от которых у Смертина всё горело, я не знала, что мне делать, чтобы прекратить пытку для мужчины. Под рукой даже пакета молока нет.

Упираясь ладонями в края раковины, Смертин, наконец, смог отдышаться и прийти в себя. Честно сказать, я ждала, что он сорвётся, возможно, даже накричит на моего сына за неточную характеристику остроты крылышек, но начальник лишь усмехнулся, глянув на Стёпку:

— И как ты их только ешь? Фу, бля! Чуть не сдох.

— Я просто уже привык. Первый раз тоже почти плакал, — смеялся Стёпка.

После пытки крылышками Смертин довольно быстро решил удалиться из квартиры. Оно и понятно: время уже позднее, почти одиннадцать вечера, и у него у самого, наверняка, есть личные дела или желание отдохнуть после вечера, в результате которого он едва не сдох (по его же словам).

— Спасибо вам ещё раз, Вячеслав Александрович, что помогли. Не знаю, что бы я без вас делала.

— Угу, — выдохнул Смертин, надевая пиджак в прихожей.

— До свидания, — сказал Стёпка и пожал мужчине руку, чтобы, соблюдя все приличия, поскорее убежать в свою новую комнату.

— Завтра можешь остаться дома, — по-деловому сухо произнес Смертин, уже обращаясь ко мне. — Будем считать это подарком на новоселье. Расставишь тут всё, помоешь… Короче, завтра я тебя на работе не вижу.

— Спасибо.

Обняв себя за плечи, я наблюдала за тем, как он надел туфли, ловко завязал шнурки и выпрямился во весь рост. Обхватил пальцами дверную ручку, готовясь выйти из квартиры, но задержался, заглянув мне в глаза.

— Что? — немного насторожилась я, понимая, что он что-то хочет сказать, но не торопится открывать рот.

— Думаю, на какой сосульке завтра утром посидеть, чтобы очко не сгорело после вашего ужина.

— Вячеслав Александрович! — цокнула я возмущенно, но не засмеяться не получилось.

— Ладно. Я уехал, — выронил Смертин, чуть поджав губы. Напоследок окинув меня взглядом, он открыл дверь и вышел из квартиры.

— Спокойной ночи, — бросила я ему вдогонку.

Закрыла за ним дверь и пошла в комнату к сыну, в которой он сам уже застилал свою постель.

— Тебе всё нравится, Стёп? — спросила я, подперев плечом дверной проем.

— Да, вроде, — повёл сын плечами. — Только мужик этот не очень нравится. Папа сказал, быть с ним осторожным и не доверять.

— Пусть твой папа… — я вспылила, но тут же прикусила язык. Не втягивать ребёнка в конфликт! — Пусть твой папа не волнуется насчёт моих друзей. Я их хорошо знаю сама, — сказала я уже спокойнее. — Спокойной ночи, сыночек. Завтра, кстати, можешь остаться дома. Я позвоню в школу, отпрошу тебя.

— Класс!

— Будем завтра оставшуюся мебель собирать. Класс ему.

— Блин…

— Оладушка. Всё, всем спать.

Чмокнув сына в область макушки, потому что щёку он мне не дал, всячески уворачиваясь, я зашла в свою комнату и села на единственный собранный в ней предмет мебели — мою кровать. Ни постельного пока, ни подушки. Просто кровать и голый матрас на ней, а на нём я, внезапно ощутившая тяжесть всего дня на своих плечах.

Воспоминания о словах подруги снова дали о себе знать. И заставили почувствовать себя виноватой. Хоть моей вины ни в чем и нет. Со стороны Лены было довольно странно делать меня виноватой, но идти к ней за объяснениями пока не хотелось. Хотелось тоже позлиться, как сегодня она злилась и, наверняка, до сих пор злится на меня.

Глядя в окно, которое пока было без штор, я начала сомневаться в правильности решения о переезде на новую квартиру. Может, я поспешила? Может, стоило сделать ремонт в той квартире и поменять мебель? Наверное, нет. Даже поменяв мебель и перекрасив стены, я не смогла бы полюбить ту квартиру вновь. Для меня она стала безнадежно грязной и ненужной. Последние дни убираться и мыть в ней ничего не хотелось. Я даже не готовила, мы со Стёпкой питались доставкой.

Но при этом, сидя в темноте своей новой комнаты в новой квартире, я всё так же ощущала себя одинокой и выброшенной за пределы нормальной человеческой жизни.

Муж променял меня на более молодую, родители не понимают мой выбор, а подруга и вовсе обвинила во всех смертных грехах.

И удивительно, что именно Смертин — мой своеобразный начальник-самодур — стал единственным человеком, оказавшим мне искреннюю бескорыстную поддержку.

Глава 25. Наталья

— Мам. Мама… — голос сына с трудом пробивается через пелену сна.

Ночью после душа я не просто уснула, я выключилась. А сейчас с трудом смогла проснуться и сфокусировать взгляд на сыне, который, судя по его помятости, тоже буквально только что проснулся.