Плохие девочки не плачут. Книга 3

— I still hope we can have more. (Надеюсь, мы можем получить больше.)

— More problems? (Больше проблем?) — хмыкаю. — I think you’ve got enough. (Думаю, ты получил достаточно.)

— Last time I’ve lost, (В прошлый раз я проиграл,) — легко соглашается он, но не намерен признавать полное фиаско: — Next time I’ll win. (В следующий — выиграю.)

Мазохист? Ловит кайф, когда его бьют? Или серьезно надеется на успех?

— I can beat Wallenberg if I want to, (Я могу побить Валленберга, если захочу,) — уверенно произносит Гай, склоняется ниже. — But I have no interests right now. We are in one team. (Но у меня нет интереса сейчас. Мы в одной команде.)

Лорд-псих настолько псих, что даже его родной сын готов примкнуть к противнику.

— Give me an interest and I’ll fight, (Дай мне интерес, и я буду бороться,) — произносит прямо в мои губы, почти касается, но не спешит поцеловать.

Будем объективны: красивый, сильный, опасный. Пусть еще не мужчина, но мальчик, подающий большие надежды. К тому же, богат, будущий лорд, достойная кандидатура.

Нравится? Однозначно.

Возбуждает? Словно по лезвию ножа.

Подарю интерес?..

— No, (Нет,) — отвечаю твердо и четко, сбрасываю его руку, разрываю связь.

Почему?

Потому что он — не Алекс.

***

По дороге из магазина в отель тысячу раз успеваю отругать собственную глупость и самонадеянность, ведь сутенер-зануда чуть не поймал меня. Он нагло сунулся в примерочную, растолкав консультантов, заглянул за шторку и…

Все-таки повезло вовремя вернуться, успеть идеально.

— Насилуют! — завопила я на полной громкости.

— Простите, — отшатнулся Андрей.

— Поглядываете на хозяйскую вещь? Не хорошо, ох, как не хорошо, — мстительно щурюсь.

— Проверяю, — оправдывается и спешит ретироваться.

Разумеется, не спускаю случившегося, достаю сутенера издевками и подколками, но на душе муторно.

Останься бы я попить кофе с Гаем, загляни бы в музей, опоздай хоть на минуту — расстрел без суда и следствия. Расстрел и подземная камера пыток. Нет, сначала камера пыток, а потом…

Короче, не важно.

Разве можно быть настолько тупой? Рисковать ребенком? Злить фон Вейганда, когда над горизонтом уже сгустились тучи?

Бросаю несколько шпилек в адрес Андрея, пытаясь расслабиться, далее с чистой совестью захожу в спальню, устало вздыхаю и хлопаю в ладоши, чтобы включился свет.

Словно по мановению волшебной палочки. Никогда не устану удивляться современным технологиям. До чего дошел прогресс.

Поскорей бы принять расслабляющую ванну, избавиться от напряжения. Разминаю шею, начинаю спешно расстегивать куртку, швыряю ее на пол.

— Поговорим? — вкрадчивый вопрос вынуждает вздрогнуть всем телом.

— Нельзя так подкрадываться, — поворачиваюсь к фон Вейганду.

Он вольготно расположился в кресле, пристально следит за каждым моим движением.

— Я просто ожидал тебя, — произносит нарочито мягко.

Надеюсь, ничего не подозревает.

— Как прошел день? — невинно интересуется, заставляя мысленно перебирать худшие варианты.

Узнал про регулярные вылазки в центр города? Про мою встречу с леди Блэквелл? Про обнимашки с голым Мортоном?

— Нормально, — с трудом проглатываю ком в горле.

— Я обещал подробное обсуждение, — неторопливо поднимается.

Нет, если бы узнал, то кнут бы уже безжалостно полосовал мою нежную кожу.

— Продолжай, не останавливайся, — подступает все ближе.

— Ты о чем? — в целях безопасности делаю несколько осторожных шагов назад.

— Раздевайся, — усмехается очень недобрым образом.

— Мне и так комфортно, не беспокойся, — не сдерживаю идиотский смешок. — Общаться можно одетыми.

— Раздевайся, — напускная веселость разом выветривается, приказной тон не оставляет права выбора.

Упираюсь в стену, четко понимаю, пути отступления отрезаны. Бежать некуда, при любом раскладе догонит и возьмет свое.

— П-пожалуйста, — кусаю губы, отчаянно стараюсь не разрыдаться.

Не сейчас, не так.

Слишком устала, слишком разбита.

— Хватит ныть, — грубо обрывает фон Вейганд, неотвратимо приближается.

Голод хищника ощущается взмокшей кожей, мельчайшей клеточкой беззащитного тела. Зверь жаждет обладать любимой игрушкой в полной мере, терзать и разрывать на части, наслаждаться ужасом. Слизывать свежую кровь, причинять боль и упиваться властью над податливой плотью.

Аппетит раздразнило то, что заставляло воздерживаться столь долгий срок. То, что делало его мрачным и молчаливым. Некая угроза. Теперь же тяжелые цепи исчезли, а преграды в одночасье рухнули.

— Я буду обсуждать и показывать, — стремительно сокращает расстояние между нами, с издевкой заявляет: — На примерах.

Не контролирую эмоции, действую подсознательно, руководствуюсь первобытным инстинктом.

Закрываю живот руками, охраняю бесценный дар. И этот жест выдает мою страшную тайну, звучит громче самых красноречивых слов.

Не отмотать назад, не исправить.

Под неверящим взглядом фон Вейганда теряю биение собственного пульса. Падаю в бездну, погружаюсь в ледяную пустоту.

Глава 9.1

Все мы там будем.

Кто-то позже, кто-то раньше.

Не столь важно, когда именно и каким образом.

Кто-то сразу, с первого взгляда, со школьной скамьи. Кто-то под конец, утратив всякую надежду, отчаявшись и больше не желая перемен.