Плохие девочки не плачут. Книга 3

Одни продолжат исправно трудиться по рабскому графику, будут довольствоваться иллюзией независимости, хвастаться новыми полезными приобретениями. Будут кричать о защите прав или молчать в тряпочку, мнить себя непризнанными гениями или не станут особо задумываться. Будут пешками для других. Тех, вроде бы, влиятельных, очень могущественных, однако запертых в клетке собственного шахматного поля.

Интересно, сколько нужно затрещин? Сколько нужно пинков судьбы?

Чтобы очнуться от спячки, чтобы, наконец, осознать.

Внешность не имеет значения, модные прибамбасы и деньги — также не важны. Не важна даже способность оторвать зад от дивана и развить бурную деятельность по достижению цели.

Счастливые люди не играют в игры. Не следуют правилам, не носят кандалы.

Они свободны.

***

Жизнь удивительно смахивает на покер.

Кто-то стабильно лажает, тщетно надеясь заполучить роял-флеш. А кто-то умудряется срубить большой куш, владея лишь парой двоек.

Just a matter of choice. (Просто вопрос выбора.)

Потерять остатки воли, перечеркнуть прошлое, выбросить собственные планы на помойку, отказаться от друзей и семьи, от привычных атрибутов уютной повседневности, от шанса познать материнство.

Но роял-флеш, тьфу, фон Вейганд стоит того.

Стоит же, да?

Пока тасуется колода, ты не догадываешься о тяжести последствий, не подозреваешь о той боли, через которую придется пройти, не понимаешь, чем надо пожертвовать ради мечты. Есть только пьянящая эйфория, дикая энергия, вынуждающая кожу полыхать огнем.

Хоть бы повезло, дай мне чертову карту!.. Опять в пролете. Вот дерьмо. Ну, ничего, обязательно сработает потом.

Наверное, никто не поверит, что, несмотря на преграды и трудности, путь к цели гораздо легче и приятнее, чем наслаждение этой самой целью. Что некоторым мечтам куда лучше оставаться мечтами, а не обращаться в суровую реальность. Что, вскрывая выигрышную комбинацию, испытываешь горечь, но никак не счастье.

Рыдания на исходе, чаша выпита до дна, суть иссушена. Липкий влажный пепел замерзает на устах. Стопы стерты в кровь, изувечены костяшки пальцев, белеют сквозь истерзанную плоть, оттеняются свежим мясом.

В ушах все еще звучит скрежет скрещенных мечей. Жутко дышать, боязно шелохнуться, нарушить драгоценный миг, рассеять призрачный мираж.

Все ставишь на кон, закладываешь душу дьяволу.

Хочешь увидеть луч солнца, удержать сверкающую пустоту в скрюченных судорогой руках. Хочешь зацепиться за краешек надежды, растопить лед бесчувственного сердца. Хочешь приручить зверя.

С благоговейным трепетом наблюдаешь, как прежде нерушимые стены покрывает густая паутина трещин, как со скорбным звоном падают на землю ржавые цепи, как мрачные врата распахиваются настежь и там…

Истинный хищник не превратится в пушистого котенка. Безжалостное чудовище не примет человеческий облик. Ведь монстр есть монстр. Хоть смертельно раненый, хоть пойманный в горящую ловушку. Хоть влюбленный.

Оставим «Аленький цветочек» наивным детям и неисправим романтикам, туда же внесем грезы о принцах и честности любых голосований.

Возможно, фон Вейганд был прав, когда говорил о дверях. Типа их нельзя открывать.

Да, можно развернуться и уйти, отгородиться от случившегося, повесить тысячи надежных замков, старательно делать вид, будто ничего не произошло.

Но разве забудешь, как однажды оказался там?

По ту сторону тьмы, по ту сторону света, по ту сторону сбывшихся желаний.

Мой мучитель запечатает комнату, задвинет массивный засов, однако память стирать не станет. Ни мне, ни себе. Теперь мы оба четко знаем — возврата нет, выключен контроль, испорчены тормоза.

***

Наши отношения достигли нового уровня. Наметились позитивные перемены, появилось больше доверия, во всех сферах преобладал непривычный штиль.

Происшествие в туалете, в первый день месячных, сразу после откровений на London Eye было чересчур интимным.

Даже для меня. Даже для того, чтобы об этом просто думать.

Поцелуи сквозь слезы. По оголенным проводам, соприкасаясь наэлектризованной кожей, нервно кусая губы, тая в объятиях друг друга.

Сложно припомнить подобный момент, не удается отыскать сходный слайд в кинофильме минувших лет. Миг, когда сияющие нити счастья столь же нагло вплетаются в серое полотно утраты.

Тянуло плакать и смеяться одновременно, причем совершенно искренне, по-настоящему, не фальшивя ноты.

А потом…

Потом мы уехали, вернулись обратно в Германию, в родовой особняк Валленбергов, в стандартный ритм существования.

Казалось, ничего не изменилось. Но на самом деле изменилось абсолютно все.

Андрей супился и упрямо хранил молчание, если только речь не шла о важных вопросах, в остальном он не реагировал на шпильки, сохранял тотальное равнодушие. Очевидно, получил втык от хозяина, что не доглядел за подопытной.

Охранники вновь сменились, график прогулок и выездов сняли с производства по причине отсутствия самих прогулок и выездов.