Плохо, когда в имени Лорелея (СИ)

Еще бы не помнить, иначе будет разбор полетов, дубль два. Ох, и доиграется Тони! В один прекрасный день Лоле это начнет нравиться, и она устроит ему подростковый протест, который в свое время благополучно пережила без ирокезов и прочих выходок. Теперь будет повод. Она представила, как с мазохистской настойчивостью будет нарываться на его взбучку, и улыбнулась.

- Все в порядке? – спросил Райер.

- Да, спасибо.

Лола попросила его о пропуске для нежданного визитера на Харлее. Конечно, не подходящий транспорт для обители хорошего тона, но что поделаешь. Ради милой улыбки Ло герр куратор пошел на уступки и дипломатично оставил в ее распоряжении полчаса, пока сам он будет давать последние указания насчет обеда. Они попрощались в таких же хороших отношениях, как и встретились, даже злополучный мотоцикл не смог оставить тени на репутации фон Моргенштерн.

«А вот это могло, - подумала девушка, когда Стивена провели в зал. Он был, как всегда, в ковбойке и джинсах. - Ты когда-нибудь одеваешься иначе?» Но упрек остался только в мыслях, Лола улыбнулась ему и поздоровалась. Дипломатия в действии.

- Так вот чем занимается фон Моргенштерн, когда надевает платье? - улыбнулся кэп в ответ.

- Вот такая я многогранная личность. Хочешь небольшую экскурсию? У нас есть минут пятнадцать, пока тебя выгонят из дома дипломатии.

- Почему бы и нет, продолжим экскурс в культуру Германии.

Роджерс взял девушку под руку, и она повела его в лабиринт истории. Поскольку времени было мало, Лола решила остановиться на Дрездене. Этот город, жемчужина на Эльбе, украшение в короне Саксонии был печально известен задолго до Мировой войны. Истинно немецкий город со всем поэтически-фаталистическим налетом и суровой красотой. Они подошли к первой фотографии, к руинам Фрауэнкирхе. Лола вспомнила о том, как «летала» под куполом этой церкви, иначе и не скажешь. Высокий белый свод и лестница, которая ведет почти что на самый верх. Там, в самой высшей точке Дрездена, возникает ощущение, что силы тяжести не существует, тебя пронизывает золотистый воздух, проникающий из окон, и ты буквально чувствуешь, что пола под ногами нет, ты просто паришь в воздухе. А рядом с тобой ангелы. Не те, христианские, или любой другой религии, а те, которые всегда рядом, внутри, те, которые вырываются на свободу только в такие особые моменты. Все это промелькнуло внутри, и тепло ощущения полета разбилось о фотографии. Они видели перед собой руины, сломленную Фрау.

- Фрауэнкирхе. То, что осталось от нее после бомбардировки. Прах и сломленный дух.

- На войне не без жертв, - философски заметил Стивен. - Если помнишь, то это вы начали.

- Конечно, победитель во всем прав и его преступления не судят, - разгорячилась Ло. - Конечно же, американцы всегда правы, везде поборники добра и справедливости.

Лола почувствовала отвращение к их высокомерной всемирной гегемонии, роли всемирного судьи и Фемиды.

- Преступления? Ты о чем? Неужели ты сейчас защищаешь нацистов?

- Где ты их видишь? Среди всей этой боли и руин? В городе, который был сожжен напалмом за два дня? В городе, который ваша бравая авиация решила добить после англичан? В городе, где люди сгорали в каменных печах-развалин. Ты об этих нацистах говоришь? Или тебе вспомнить ваши американские преступления, до которых ты, наверное, еще не дочитал в учебнике истории? Вспомнить тебе Хиросиму? Персидский залив? Афганистан? Мы признали свою вину и отплатили за нее сполна. А сколько Дрезденов разрушили вы на пути к миру? И когда вы оплатите свои долги? А теперь вон отсюда!

Он ошеломленно смотрел на Лорелею, стоял нерешительно, явно не понимая, что ее так вывело из себя. Типичный американец. Высокомерный и эгоцентричный.

- Вон! - чуть громче сказала Ло. - И не заставляй меня повторять.

Он молча протянул девушке плеер и вышел. Лоле было так больно, так поразило ее то, о чем она и так знала, но не хотела примерять и на него. Ее ранило то, что она не хотела в нем найти. Правду говорил Тони, он солдат. Еще один парень, в котором она ошиблась.

“Неужели ты думала, что изменилась?” - горько улыбнулась сама себе Ло. Ей хотелось кричать, плакать, забиться в уголок и жалеть себя. Но вместо этого она улыбнулась Райеру и пошла на свой первый дипломатический обед в Нью-Йорке.

Супруги Райер не дали Ло окунуться в меланхоличную прострацию, потому что умудрялись задавать такие вопросы, которые надо было обдумывать прежде, чем открывать рот. Ей следовало поблагодарить их за отсрочку упаднических настроений, которые накрыли девушку с головой в салоне авто. К тому же верный друг IPod был тут как тут и предложил тысячи грустных и депрессивных песен на выбор. Лола решила начать с классики Lacrimosa и их “Lichtgestalt”, хорошо, что дорога домой не была дольше пары композиций, так как после швейцарцев в бой вступили бы австрийцы Janus или, того хуже, англичане My Dying Bride. И вот тогда она попала бы на глаза брата не в лучшем состоянии, а допросов и утешений Лоле точно не нужно. От них обычно расклеиваешься еще больше.