Плохо, когда в имени Лорелея (СИ)

Холод заставил ее пошевелиться, а так не хотелось. Чувство, правильное и нездешнее, не покидало. Девушка боялась, что как только она откроет глаза, пелена спадет, все ее догадки и ожидания развеются, а металлический холод окажется полом ее комнаты. Круг замкнется. Руки затекли, ноги тоже. Неимоверных усилий стоило выбраться из частично согревающего полога волос. Минутку! Она села так резко, что тошнота и головокружение вернулись. По глазам ударил яркий искусственный свет коридора. Никаких замков и коварных планов по ее задержанию, Исгерд просто рухнула в обморок.

Как только первые болезненные ощущения прошли, картина сложилась четче некуда. Локи заставил Тессеракт работать. И тот вырубил ее, барьер, который сдерживал ее силы и, Хель его знает, что еще натворил.

***

Нью-Йорк все глубже погружался в хаос. Центр города пылал. Сирены полиции сливались в унисон со скорой и пожарной службой. Взрывы, звуки разбивающегося стекла, ревущих моторов, скрежет металла. Страшная и красивая музыка. Красоте по сути все равно. Ничего она не спасает, потому как возникнуть может на пепелище массового убийства. И не только современное искусство тому доказательство.

Поэзия разрушения ширилась по улицам, забирая жизни. Мстители героически сражались за то, во что верили. Локи стирал с лица земли то, что ненавидел. Картину эстетически совершенного Конца света нарушила фигура, появившаяся на Башне Старка. Девушка с невероятно длинными медовыми кудрями в потасканной футболке, собственности этого самого Старка, с обложкой одного из старых альбомов Def Leppard смотрела на пылающие руины города, который любила.

- Какое бы наказание не придумал для тебя отец, Локи Одинсон, будь уверен, я добавлю от себя лично, - сказала она в беспокойное небо над Яблоком и пошла туда, где раньше было высокотехнологичное жилище Тони. – Да, я тоже не в восторге от такого вида архитектуры, но фасад был весьма сносным, - вздохнула девушка, оценивая ущерб.

Осколки себялюбивой надписи «Старк», бетонная крошка и другие прелести многочисленных взрывов впивались в голые ступни, пока она не переступила порог. Как бы ей не хотелось размять силы, но бегать по пылающему городу, светя трусами, не самая лучшая идея.

Изобразить на себе обувь и одежду, лишь тогда в гущу событий. Она подошла к зеркалу и застыла перед ним, все еще не веря в реальность произошедших перемен. Ее волосы, ее глаза, ее лицо, провались все это в Хель, если даже кожа ее не изменилась. Все было так правильно. Вроде бы никаких кардинальных изменений, но ощущение, производимое ею теперь, несло отпечаток силы, которой она владела, и мудрости, которую все еще постигает.

- Я бог, тупое ты создание, - произносил Локи свою знаменитую речь, которая в дальнейшем станет частью анекдота о том, как Халк преподал «мелковатому» урок.

На шум разбитого стекла и звериного рыка в комнату вошла Исгерд.

- Зря-зря-зря, - улыбнулась девушка, усаживаясь за барную стойку. Предстоящая сцена заставила ее забыть о благородных порывах помочь. Да и не воспитывали в ней воина. В руке появился коктейль, она отпила холодный мартини и облокотилась на столешницу.

Зеленошкурый принялся за воспитательный процесс, да так усердно, что пыль разбитого вдребезги пола осела на бокале вместо сахарного ободка. Она отставила мартини в сторону: пить его, скрежеща зубами, не доставило бы никакого удовольствия, и Локи слишком жалобно скулил, выдыхая зашибленными легкими воздух. Девушка боялась, как бы Халк в благородном порыве не пришиб его окончательно.

- Мистер Баннер, - начала Исгерд осторожно. Он не обратил внимания. – Брюс, - девушка подошла опасно близко, монструозный профессор развернулся к ней и зарычал. Самое время поседеть и наделать в так и не надетые штаны. Исгерд протянула к нему руку, но одумалась и сделала шаг назад. Халк выпрыгнул в пустоту многих этажей небоскреба.

Тело, ставшее инкрустацией пола, опять заныло и попыталось пошевелить конечностями. Девушка подошла к Локи, склонилась над ним, стряхивая мрамор:

- И как тебя угораздило вляпаться в столь сомнительную историю, Одинсон?

Тело опять издало стон. На сей раз протестующий. И открыло глаза. Исгерд перед этим заботливо вытерла его веки подолом платья. Что позабавило ее не меньше сцены с укрощением смертных. Она не успела и переодеться, просто подумала что-то об амазонках и о необходимости изображать таковую. Вот и получила короткую белую тунику, как на полотнах старых мастеров, и сандалии. Она убрала рассыпающиеся локоны. Лучше бы об обруче для них подумала.

- Кажется, мне действительно очень плохо, - прохрипел Локи. – Ты изменилась, то есть стала прежней, - он закашлялся.

- Помолчи, дурак. А еще говорил, что опилок у брата твоего не хватает. Он, по крайней мере, таких каш не заваривал, - девушка помогла ему подняться. Локи оперся ей на плечо, Исгерд помогла асу приземлиться в кресло. Сама свалилась на диван, тяжело дыша. – Ты хоть представляешь, что теперь будет?

- На меня нацелят кучу оружий, в том числе и мое, а потом я предстану пред ясны очи того, кого ты упрямо называешь моим отцом.