Плохой парень (ЛП)

― Почему бы тебе не прийти, и мы вместе поделимся с ними новостями? ― спрашиваю я, надеясь, что он не бросит меня на произвол судьбы.

― Думаю, это неплохая идея. Как, по-твоему, они это воспримут? ― Он пожимает плечами.

― Если последние несколько дней и научили меня чему-то, так это тому, что совершенно бесполезно пытаться предсказывать будущее. Давай просто покончим с этим.

֍֍֍

Я намеренно игнорировала очевидный исход. Мои родители, Дженин и Томас, очень скучны и старомодны. Мама не разрешала мне стричься, пока мне не исполнилось семь. Я не могла пользоваться косметикой, пока не стала достаточно взрослой, чтобы купить ее для себя. Они не пьют алкоголь. Они критичны, и я обычно стараюсь избегать их, в то же время, не вычеркивая их полностью из своей жизни. Когда неожиданно появляюсь на ужине с Йеном на буксире, они ведут себя очень расстроено.

― Просто я накрыла стол только на троих, ― говорит мама, как будто во всем доме только три тарелки.

― А я купил всего три бифштекса, ― ворчит отец.

― Если мы все отрежем одну четверть, каждый получит по ¾ бифштекса! ― весело указываю я.

― Мне нравится все мои четверти, ― продолжает ворчун.

― Окей, ты можешь взять все мои.

Я слишком нервничаю, чтобы испытывать настоящий аппетит. Кроме того, этот молочный десерт был огромным.

― Думаю, это нормально, ― усмехается мама.

После того, как они ясно дали понять, что ему не рады, я ожидаю, что Йен придумает какое-нибудь натянутое оправдание (Он оставил духовку включенной? Должен вымыть голову?), а затем уйдет. Но нет, он остается рядом со мной, принимая тот факт, что я все еще мертвой хваткой сжимаю его руку. К настоящему времени наша кожа срослась. Ему придется сделать операцию, если он хочет удалить меня. Словно прочитав мои мысли, мама смотрит на наши руки, и выражение ее лица заставляет меня тоже опустить глаза. Она выглядит такой испуганной, что я на мгновение думаю: «О нет, мы случайно занимаемся сексом или что-то в этом роде?» Нет, просто держимся за руки, как свободные, аморальные люди, которыми мы являемся.

― Саманта, ты не хотела бы воспользоваться моей ванной, чтобы освежиться перед ужином? ― спрашивает мама, продолжая внимательно изучать меня и явно находя мою внешность недостающей. ― Думаю, у меня есть другое платье, которое ты можешь надеть, если хочешь.

Я все еще в своем синем школьном платье. Все в порядке. На самом деле, я чувствовала себя довольно привлекательной в нем, прежде чем она что-то сказала.

Йен встречается со мной взглядом, прищуривается и качает головой.

― Ты отлично выглядишь, ― говорит он достаточно громко, чтобы мои родители услышали.

Точно. Мама поворачивается, чтобы продолжить готовить ужин, поджав губы. Несколько минут мы не разговариваем, пока папа возится с бифштексами у плиты, а мама спешит поставить на стол четвертую тарелку.

Она все время бормочет себе под нос что-то вроде: «Разве было бы слишком позвонить заранее?»

Я не вступаю в ее бормотание. Если она так расстроена из-за лишнего гостя, то как она собирается принять лишнего члена семьи? Когда папа объявляет, что стейки готовы к употреблению, мама направляет нас к столу и предлагает сесть. Я неохотно отпускаю руку Йена.

― Могу я чем-нибудь помочь? Принести выпить? ― спрашивает он.

― Нет-нет, мы обо всем позаботились. Хотите негазированной или газированной воды? ― Она отрицательно качает головой.

Чего бы я только не отдала за целый кувшин вина.

― Все в порядке. Спасибо, ― отвечает Йен, и я соглашаюсь.

Затем начинается адский ужин. Отец сидит во главе стола. Моя мама сидит напротив него, а Йен и я разбиты посередине. Дело не в том, что стол такой маленький, но их суждения занимают много места.

― Итак, как давно вы двое стали парой? ― спрашивает мама отрывистым тоном.

― О, гм, недавно, ― говорю я, уклоняясь от правды в общих чертах.

― Я и не знала, что дела пошли дальше. Разве до этого вы не были просто друзьями?

Я киваю и предлагаю как можно меньше подробностей.

― Это что-то новенькое.

― Йен, что ты делаешь на работе? ― спрашивает отец, глядя на него из-под густых кустистых бровей.

― Я преподаю в Оук-Хилле вместе с Сэм.

― О да. ― Он кивает. ― Теперь я вспомнил. А ты там хорошо зарабатываешь?

Мои глаза вылезают из орбит.

― Папа.

― Зарплата хорошая, но деньги никогда не были моей мотивацией. ― Йену наплевать на вторжение.

― О, только не говори мне, что ты один из тех хиппи, которые думают, что деньги не имеют значения. Не хотелось бы тебя огорчать, но мир и любовь не согревают зимой.

Йен, сохраняя невозмутимое выражение лица, отвечает:

― К счастью, после колледжа я некоторое время работал в фармацевтике, накопил довольно много денег и вложил их в течение многих лет. Во всяком случае, этого достаточно, чтобы держать приемник включенным.

Брови моего отца поднимаются в шоке, главным образом потому, что у Йена хватило наглости обвинить его в этом дерьме.