ПлоХорошо. Окрыляющие рассказы, превращающие черную полосу во взлетную

А я, когда маленький был, в его как раз возрасте, когда он мамку хоронил, я чуть друга не похоронил – и то чуть с ума не сошел…

У меня история вообще смешная вышла. Я тогда животных больше жаловал, чем людей. С теленком дружил, помню. Теленка звали Хвост. Потому что он ласковый и за всеми хвостом ходил. Я подолгу его кормил, убирал у него, болтал, гладил.

А теленок-то уже подросток был.

Я тогда мечтал стать ветеринаром. Мол, вырасту и буду спасать животных.

Однажды мне родители дали задание накормить теленка переспевшими кабачками. Для этого кабачки надо было порубить. Я, как мог (лет одиннадцать мне было), справился с тем, чтобы порубить кабачки. Крупно порубил, но накормил. Потом следовал ритуал, погладить, почесать за ухом, потрепать шею.

Треплю ему я, значит, шею и тут нащупываю в горле у теленка застрявший кусок кабачка.

Начинаю его теребить, он шевелится, но не проглатывается. Я в слезах кричу родителям, сам держу шею теленку, боюсь, что он начнет задыхаться и умрет прямо у меня на руках.

Родители, услышав мой панический крик, бросают все и бегут на помощь. Мама, папа трогают горло телка – и правда, кабачок.

Отец кинулся за маслом – счет идет на минуты. Сам кричит соседям, чтобы срочно бежали за ветеринаром. Мать в это время уже принесла ведро воды. Смешали его с маслом, дают пить телку. Он пьет. Но кабачок никуда не проваливается. Они его и так и так теребят: шевелится, но не проваливается! Давай ему в глотку заливать масло. Телок сопротивляется, упирается ногами. Я держу ему голову, сам при этом рыдаю. Я уверен, что почти убил своего друга.

Тут прибежал ветеринар, на ходу надел перчатку и пытается достать кабачок. Ничего не получается. Он утешает родителей, говорит, это хорошо, значит, уже проваливается кабачок.

Меня не замечают, хотя для меня то, что происходит – настоящая трагедия. Я убил Хвостика кабачком!

Снова вливают теленку в глотку масло, шевелят кабачок, чтобы он все-таки проглотил его. А кабачок на месте.

Теленок уже начал садиться на ноги. Ветеринар развел руками и сказал, помню, страшное: «Ну что ж, значит задохнется!» И вот три взрослых и маленький рыдающий мальчик стоят над бедным живым теленком и ждут, когда он начнет задыхаться. На всю жизнь запомнил эти минуты. В тот момент я поклялся, что ветеринаром не буду.

Но развязка смешная. Оказалось, что… Ветеринар вдруг спросил: «А с чего вы решили, что это кабачок, а не кадык?»

Пошли в сарай к другому теленку, а у него такой же кадык…

Я смеюсь. Искренне, заливисто.

Интересно, что об этих сумасшедших людях, вливавших в него масло, думал Хвостик.

Макарыч тоже смеется. У него такой смех сложный, нервный, будто… непривычно ему смеяться.

– А кризиса вы не боитесь? – спрашиваю я Макарыча.

Все СМИ твердили тогда про мировой экономический кризис, про пандемию.

– Кризисов не существует.

– Как это? Вы не верите в вирус и кризис?

– Кризисы все в голове. Какие у нас кризисы? Картошка есть, сало есть, лук есть. На хлеб заработаю.

Кризис – это когда что-то меняется к худшему. А у нас все и так сложно. Для тех, кто работать не хочет, вся жизнь – один затянувшийся кризис. А кто работает, тот никаких перемен не заметит.

Семью я не завел, не сложилось. Мои деревенские и есть моя семья. Петровна, Гусляк и прочие.

Возьми мой телефон, в следующий раз столько верст мотать нечего, я сам наберу, если что. Петровна активная еще, ничего ей не будет. Характер портится, обидчивая стала, сварливая. Передач насмотрятся да базарят с бабами на всю деревню. Бывает до драк. Бабы дерутся потешно, волосы дерут друг другу. И тут же мирятся. А мужики мирятся через самогонку.

Мне нравится Макарыч. У него борода, и лицо заштриховано глубокими морщинками. Если бы я снимала фильм про мудрого старца, позвала бы Макарыча на главную роль и не гримировала бы. Пусть так.

Наверное, в этом секрет и жизненной мудрости, что ты заранее прощаешь людям их несовершенства.

А кризиса не боишься, потому что работать умеешь по совести.

Ходить, говорить, спасать заблудшие души, жарить картошку на сале.

Я после знакомства с Макарычем стараюсь смотреть на мир глазами сельского участкового. Который знает подноготные своих односельчан, на многих у него дела заведены, за драки, за ворованный телевизор да за самогонку, но это не мешает им дружить и вместе отмечать праздники.

Потому что он их не просто знает и понимает. Он их любит.

На обратном пути подруга заснула. Она много плакала, выясняя отношения с мамой, но вроде помирились. В багажнике у нас трехлитровые банки солений, укутанные в газеты и платки, чтобы не разбились. Точно помирились. Разве обиженный человек собирает с собой соленые помидоры?

Я боялась, что меня будет тошнить в дороге. Я съела всю тарелку жареной картошки с луком на сале. Но я на удивление хорошо себя чувствую. Видимо, кулинария от Макарыча усваивается так же легко, как его мудрость.

На дорогах патрули. Люди все в масках. На заправке я купила дрянной кофе. Чем ближе к городу, тем глубже ощущается кризис и пандемия. Визуализация везде.