Плутония. Необычайное путешествие в недра Земли.

На следующее утро юрта оказалась занесенной снегом до крыши, и Боровой, вставший раньше других для метеорологических наблюдений, открыв дверь, уткнулся головой в сугроб. Пришлось прокапывать себе выход. Выбравшись наружу, путешественники увидели, что все нарты и собаки исчезли — вокруг юрты возвышались только большие сугробы. Но не трудно было догадаться, что вещи и животные просто засыпаны снегом, так как о похищении первых и бегстве вторых в этой снежной пустыне нечего было и думать. Всем пришлось заняться раскопками. Услышав голоса людей, собаки начали сами прокапываться из-под сугробов, чтобы скорее получить утреннюю порцию еды. Было интересно видеть, как то тут, то там поверхность снега начинала подниматься бугром, через который наконец прорывалась черная, белая или пятнистая косматая голова, издававшая радостный визг.

На бесконечной равнине свеже выпавший снег лежал нетолстым слоем, не более полуметра, и накопился сугробами только вокруг препятствий — юрты, парт и собак. Так как он падал при сильном ветре, то не был довольно плотным, и хотя лыжники не очень погружались в него, но нарты и собаки вязли. Приходилось часто меняться местами, так как передовой нарте, прокладывавшей дорожку для остальных, доставалась самая трудная работа, и собаки, тащившие ее. скоро уставали. Эти перемены в связи с рыхлостью снега не позволяли двигаться скоро. Несмотря на то что ветер ослабел, метель прекратилась, путь шел под гору по ровному склону и трещины были совершенно забиты снегом, — за день успели пройти только двадцать два километра и остановились в пятидесяти пяти километрах от перевала. Здесь был устроен третий склад.

Ночью метель возобновилась с прежней силой, и утром пришлось опять выкапываться, хотя из менее глубоких сугробов. Теперь уже слой свежего снега на равнине достигал почти метра, и движение сделалось более затруднительным; поэтому, пройдя за день всего пятнадцать километров, все так устали, что остановились на ночлег раньше обычного времени. Местность и погода сохраняли свое удручающее однообразие.

Вечером метель прекратилась, и сквозь тучи, по-прежнему стлавшиеся почти по поверхности бесконечной снежной равнины, по временам показывалось солнце, низко повисшее над горизонтом. Картина, которая представлялась глазам наблюдателей, была совершенно фантастическая: белоснежная равнина, клубы и клочья быстро ползущих по ее поверхности серых туч, беспрерывно меняющих свои очертания: столбы крутящихся в воздухе мелких снежинок, и, то тут, то там, в этой бело-серой мутной и движущейся мгле, ярко-розовые отблески от лучей прорывавшегося солнца, которое то появлялось в виде красного шара, то исчезало за серой завесой. Наши путешественники после ужина долго любовались этой картиной, пока усталость не загнала их в юрту и в спальные мешки.

На третий день спуска барометры показали, что местность находится уже на уровне моря, а уклон равнины на север все еще продолжался.

Когда, Боровой, записав показания барометра, сообщил об этом своим спутникам, Макшеев воскликнул:

— Что же это! мы уже съехали с хребта Русского, не встретив ни одного ледопада, ни одной широкой трещины!

— Более удивительно, — заметил Каштанов, — что здесь должен быть берег моря, а следовательно конец огромного ледяного поля, которое спускается по северному склону этого хребта и по нашему измерению имеет семьдесят километров в длину. Здесь, подобно тому, что мы знаем об окраине антарктического материка, должен быть высокий обрыв, ледяная стена в сотню-другую метров высоты, а у ее подножия — открытое море или хотя бы поля торосов, полыньи и среди них отдельные айсберги. Ледник ведь двигается, напирает на морской лед!

— А между тем, — докончил Боровой, — ледяное поле продолжается с тем же уклоном и дальше, насколько видно, и никаких признаков близости моря нет — тот же ветер с юга, те же низкие тучи, почти ползущие по поверхности земли.

— Завтра всё разъяснится, — утешил Громеко, — увидим и море, и обрыв ледяной стены, убедимся, что Земля Нансена кончилась, а вместе с ней кончилась и наша санная экспедиция.

— Как это кончилась? — раздалось несколько голосов.

— По морю нам итти незачем, — пояснил Громеко, — землю открыли, большой хребет пересекли, остается повернуть назад.

— Но сначала нужно попытаться обследовать северный берег этой земли насколько хватит сил и припасов, — сказал Каштанов, — а затем уже итти назад к «Полярной Звезде».

Но следующий день не принес перемены. Снежная равнина продолжалась с тем же характером и уклоном на север; ветер упорно дул в спину путешественникам, словно подгоняя их вперед; низкие тучи клубились и сыпали по временам снегом. Все ждали, что спуск вот-вот кончится, торопились, всматривались вперед, обменивались надеждами на близкий конец. Но все было напрасно, проходил час за часом, километр за километром оставались позади и наконец общая усталость заставила остановиться на ночлег.