Плутовской роман в России. К истории русского романа до Гоголя

Напечатанный отрывок соответствует тому, о чём уведомляло предварительное замечание. В ряде «описаний нравов» демонстрируется определённая профессия (в данном случае судьи), причём каждый «портрет» представляет другой характер и в результате этого тема видоизменяется. При этом наряду с отрицательными представителями выведен и положительный – Деловин. К этим «портретам» определённой профессии добавляется знакомство с практикой шулеров, которое уже с самого начала позволяет прочувствовать «пагубные следствия дурных связей» и должно дать предостерегающий пример. Чтобы ещё подчеркнуть и так уже однозначную характеристику типа, Булгарин применяет старую технику имён со значением. Также весьма непритязателен характер того, как ставятся друг рядом с другом моральная рефлексия и предостерегающий пример (прежде всего в эпизоде Плутина), или сколь «случайно» всё складывается. Тем самым ясны и связи[853]. Но русскому читателю 20-х гг., отнюдь не избалованному в этом отношении, представляется здесь ряд образных фигур и описаний нравов. Важнейшую роль играет их актуальность и привлекательность, а не оригинальность, и сам автор замечает, например, в сноске к эпизоду с Плутиным, что весь соответствующий материал он взял из статьи сатирического журнала «Brukowe Wiadomosci»

[854] («Площадные известия». – Польск., прим. пер.),

издающегося в Вильне. Также автор, как представляется, использует свою добросовестность в основном для отдельного «описания нравов». Правда, широкий контекст действия ощущается за некоторыми картинами, но остаётся только на уровне намёка. Такого рода упоминания (например, о как раз преодолённой болезни рассказчика или указание на тётю и её биографию, несомненно, бурную) пробуждают интерес к тому, что предшествовало этой главе; предварительные упоминания (как, например, заключительный оборот о том, что рассказчик идёт из дома Плутина в театр, где его ждали «необычные приключения») и сами рассказанные происшествия (к примеру, обещание Плутину) пробуждают интерес к продолжению. Цель предварительной публикации – дать читателю приблизительное представление о характере произведения и в то же время побудить его к дальнейшему чтению – достигнута.

Следующая предварительная публикация вышла ещё в том же году, снова в «Северном Архиве», и была обозначена как 13-я глава 1-й части.

По окончании своего сотрудничества с Плутиным Выжигин оказывается сильно задолжавшим и решает для улучшения своего финансового положения жениться на дочери богатого купца «Мошнина» (от слова «мошна» – кошелёк), на которую ему указала сваха. Секретарь устраивает ему знакомство с отцом девушки. (Визит к секретарю показывает Выжигину двойную игру чиновника, который обещает ходатайство в пользу обеих сторон и за это получает деньги от обеих). Затем описывается празднование именин в семье Мошнина, причём простые, недалёкие родители противопоставляются надменным детям, воспитанным в пансионатах и насмехающимся над своими родителями. Этот пример даёт рассказчику возможность пуститься в сетования о том, что у семей русских купцов в противоположность иностранным купеческим фамилиям отсутствует устойчивость (и тем самым также кредитоспособность) потому, что уже следующее поколение слишком надменно и избаловано, чтобы ещё оставаться купцами и продолжать дела дома[855].

Этот второй фрагмент того же характера, что и первый. Снова намечаются «Описания нравов» представителей отдельных профессий (здесь купца и секретаря), снова за описанием следуют и моральная «оценка», и снова сплошной контекст действия обозначен лишь бегло. Рассказчик оказывается снова хотя и легкомысленным и слабым, но не совсем уж плохим человеком: чтобы выбраться из своего безденежья, он готов на некоторую хитрость, но отвратительное поведение детей Мошнина по отношению к своим родителям отталкивает его, и он влюбляется в младшую дочь, которая в противоположность другим проста и добродетельна, хотя он и знает, что только о старшей может идти речь как о богатой невесте.

Вопреки первому уведомлению Булгарина, роман не был закончен в 1825 г. Зато в 1826 г. в «Северном Архиве» вышла ещё одна глава. Она называлась «Богатый жид. Источники его богатства». Указание о том, какая это должна была быть глава и какой части, отсутствовало, но по сравнению с обоими ранее напечатанными однозначно имеет место хронологическая ретроспектива.