Плутовской роман: Жизнь Ласарильо с Тор-меса, его невзгоды и злоключения. История жизни пройдохи по имени дон Паблос. Хромой Бес. Севильская Куница, или Удочка для кошельков. Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона .

— Госпожа моя и повелительница! Знаю, вы от души желаете мне блага, а потому хочу говорить с вами откровенно, без утайки, о том, чего вы до сих пор не знали, и прошу меня простить — одна любовь может служить мне извинением. Преступление мое не в том, что я полюбил вас, ибо не в вашей власти помешать любить вас каждому, кто сподобился видеть божественную красоту вашу; да, я увидел ее, был ею побежден, моя свободная воля и все три силы духовные стали пленницами вашей прелести; подобную победу вы легко могли бы одержать и над сердцами более строптивыми, чем мое; лишь только увидел я сияние двух этих солнц, как стал вашим рабом, и всегда буду о том твердить. Сим предисловием я предваряю то, что намерен вам сообщить, дабы оправдать им мой проступок и прикрасить мой грех. Я не тот, каким расписал себя в своем рассказе; родился-то я в Валенсии, но в семье бедной, родители мои были людьми честными и почтенными; отец зарабатывал на пропитание трудом своих рук, а был он ремесленником, мастерил альпаргаты; я же с самого детства заносился высоко, не желал унижать себя трудом ремесленника и, недолгое время пробыв в Андалусии, перебрался в Кастилию — мне везло, с людьми я обходиться умею, и у меня никогда не было недостатка в друзьях и в деньгах. В этот город я приехал вместе с неким Криспином; его в Малаге содержали под стражей, по за какое преступление — он мне не пожелал сказать. Я этому человеку обязан; он взял на себя дорожные расходы и дал мне денег взаймы; затем, видя, что малый я любезный и хочу быть его другом, он, оказав мне разные услуги, однажды открылся передо мной: стал уговаривать, чтобы я проник в ваш дом и потом ввел его; зная о вашем богатстве, он хотел, чтобы мы вас ограбили; слыша такие речи, я убедился в том, что подозревал и раньше, — что Криспина содержали в Малаге в тюрьме за воровство. Как задумали, так и сделали: мы изобразили драку, я укрылся у вас в доме и нашел здесь столько благоволения в душе вашей и столько блаженства в ласках ваших, что они расстроили замысел Криспина; отныне я, разоблачив перед вами все его хитросплетения, попытаюсь у него самого потрясти мошну, ему в наказание, да не попустит небо, чтобы я, премного вами облагодетельствованный, отплатил вам за добро черной неблагодарностью. Я открыл свое сердце, располагайте же мною по вашей воле, а я не допущу, чтобы Криспин причинил вам зло, хотя, как видите, пришлось мне отказаться от благородного звания.

Немало изумилась Руфина, слыша от своего милого такие речи; злобный замысел Криспина, который здесь, в Толедо, узнал ее и хочет отомстить за учиненное в Малаге ограбление, стал ей ясен, и теперь она опасалась, не рассказал ли Криспин ее любезному Хайме, какова она птица. И раз уж Хайме открыл ей, кто он, объявив свой прежний рассказ выдумкой, решилась и она изложить ему все как есть; она тоже объявила, что прежде ему солгала о своем происхождении, а затем вкратце сообщила, откуда она родом, да кто ее родители, да как она жила, пока не очутилась в Толедо, — до сих пор она все это скрывала, но любовь и вино развязывают язык.