Плутовской роман: Жизнь Ласарильо с Тор-меса, его невзгоды и злоключения. История жизни пройдохи по имени дон Паблос. Хромой Бес. Севильская Куница, или Удочка для кошельков. Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона .

Автор от души веселился, слушая поддельного поэта, а тот весьма искусно разыгрывал свою роль. Попросив не опаздывать, автор распрощался с новым знакомым. Хайме тотчас известил свою шайку, что договорился о чтении комедии, и обнадежил своих дружков, что сумеет отвлечь автора на то время, пока они управятся; хорьки эти, лазающие по чужим сундукам, запаслись и ключами и отмычками. С наступлением вечера в гостиницу к автору явился ряженый поэт читать свое творение. Автор уже рассказал всей труппе, какого он ждет чудака и как славно они в этот вечер позабавятся; собрались все актеры до одного и, рассевшись в зале для репетиций, стали ждать поэта. Тот вошел очень скромно и был встречен любезными приветствиями, затем его усадили в кресло, перед которым стоял поставец с двумя свечами; вытащив из кармана красиво переплетенную рукопись, он выждал, пока в зале воцарится тишина, и начал чтение:

«Знаменитая комедия «Бискайская сеньоресса», сочиненная бакалавром Доминго Хоанчо, бискайским поэтом.

Участвуют следующие лица:

Дон О ч о а, кабальеро.

Дон Г а р н и к а, кабальеро.

Г о й е н е ч е Уполовник, слуга».

— Простите, ваша милость, — сказал автор, — а не довольно ли слуге иметь одно имя.

— Нет, сеньор, — сказал Хайме, — первое — это и есть его имя, а второе указывает на изображаемый им характер; как уполовником перемешивают варево, так и он перемешивает всю интригу комедии.

— Продолжайте, ваша милость, — сказал автор.

Хайме продолжил чтение.

«О с т р о х е л и н д а, Бискайская сеньоресса (имя ее указывает на то, что она любит острить).

Лордуй, старик эскудеро.

Арансибия, майордом.

Кузница».

— Бога ради, остановитесь, — сказал автор. — Эта кузница тоже будет говорить?

— Нет, сеньор, — сказал поэт, — но она в комедии необходима на тот случай, коль стихи захромают и надо будет их подковать.

— Не вставляйте ее хотя бы среди действующих лиц, — сказал автор.

— Будет исполнено, — сказал бакалавр и прочитал далее: — «Тринадцать вассалов сеньорессы».

— Тринадцать? — удивился автор. — А нельзя ли их число уменьшить?

— Никак нет, сеньор, — сказал поэт. — Ведь они родом из тринадцати семей тамошних землевладельцев, и каждый дал обет жениться на сеньоре, и ежели я уберу хоть одного, это будет обида для его почтенной семьи; нет-нет, я очень точно придерживаюсь истории Бискайи, и ни на атом не погрешу против того, что в ней сказано.

— Да, но для меня нелегкая задача набрать для комедии столько народу, — сказал автор, — пожалуй, актеров не хватит.

— Наймите на стороне, ваша милость, — сказал поэт, — для такой комедии, как моя, стоит и раскошелиться.

— Есть там еще люди? — спросил автор.

— Да, есть, — отвечал мнимый поэт. — «Item [41], семь девиц, которые устраивают встречу с плясками своей сеньоре, при ее приезде в Бискайю».

— В комедии вашей милости, — сказал автор, — полно всяких диковин! Как ваша милость полагаете, где мы найдем семерых девиц, в нашей-то столице!

— Сеньор, без расхода нет дохода, — сказал поэт. — Коль не будет подлинных девиц, наймите поддельных, пусть сыграют роль настоящих; но, разумеется, ежели бы удалось сыскать невинных девиц, комедия удалась бы лучше.

— Вы меня немного утешили, ваша милость, — сказал автор. — Такое количество актеров я найду, хотя бы пришлось напимать женщин, которые еще не ступали на подмостки. Что ж, ваша милость, начинайте читать стихи.

— Слушаюсь, — отвечал поэт и прочитал: — «В первой сцене появляются дон Очоа, первый любовник, и Гойенече Уполовник, его слуга; оба в дорожной одежде, в сапогах со шпорами, в шляпах и с зонтами».

— Но если на них шляпы, к чему тогда зонты? — сказал автор.

— Ваша милость плохо знает, какие погоды бывают у нас в Бискайе летом; боже мой, такие ливни, что кажется, разверзлись хляби небесные, сил нет терпеть, а потом выглянет солнце да как начнет жарить — прямо мозги плавятся.

— Вполне вам верю, — сказал автор, — читайте, ваша милость, дальше.

Поэт приосанился и с изящным жестом начал читать:

— Очоа

Вот Бискайя — отчий край,Уполовник Гойенече!От столба до стройных рейКрай простерт — в нем все иначе,Видишь — бука ствол кривой?Из любых краев и градинЯ сюда влекусь, храняСтрасть (ей дух чужбины вреден)…

Уполовник

Дали имечко странеИз-за буковых уродин!

Очоа

Ах, Острохелинда-свет,Ты Бискайи сеньоресса,Лишь тобой край отчий свят,Ты…

Уполовник

Принцесса и нарцисса!

Очоа