По дороге к высокой башне (СИ)

Поговорив с охраной Химон отправился гулять по стене, а я словно привязанный следовал за ним по пятам.

- Почему мы не ушли с остальными? - наконец не выдержал я, - ты же сказал, что оставаться в монастыре опасно.

- Не трясись, - проворчал монах, - успеешь удрать.

Он остановился, огляделся и направился на западную смотровую площадку, с которой можно было разглядеть далекие стены Пауса. Там он уселся на маленькую скамеечку, которой пользовались наблюдатели, сложил руки на объемном животе и замер, похожий на большой ноздреватый сугроб.

- Сходи в кладовую и принеси нам чего-нибудь поесть и выпить, - неожиданно сказал он.

Я удивленно уставился на него.

- Как я туда попаду?

- Иди, иди, - Химон махнул рукой, - сам все увидишь, ключники давно разбежались.

Я нехотя спустился со стены и попробовал пройти через главный вход, но дверь оказалась заперта. Пришлось опять воспользоваться потайным проходом и идти через трапезную. Страшный мешок пропал, видимо кто-то убрал его подальше, но казалось, что отвратительный запах никогда не выветрится из залы. Я быстро пересек комнату и по винтовой лестнице спустился в подвал. Химон оказался прав, из трех кладовых одна оказалась открыта. Замок просто выломали из двери вместе с куском доски. Внутри все оказалось разгромлено, мешки вспороты, ящики с овощами перевернуты. Горох, лук и картошку рассыпали по полу, в углу из разбитой бочки вытекло остро пахнущее подсолнечное масло, у входа блестели осколки бутылок и темнели винные пятна. Я в ужасе смотрел на испорченные припасы. Часть продуктов унесли, а то что осталось зачем-то сбросили на пол. Интересно кто все это натворил? Неужели монахи настолько обезумели, что напоследок разграбили собственную кладовую или это порезвились стражники, когда решили оставить обитель на произвол судьбы?

Я взял несколько кусков сыра, пару лепешек и большую бутылку вина. Задерживаться в разгромленной кладовой мне не хотелось, поэтому я постарался, как можно быстрее сбежать из сырого подвала. На обратном пути я решил поискать братьев. Многие не решились покинуть монастырь и сейчас прятались где-то внутри. Мне было любопытно, чем занимаются остальные. На первом этаже я никого не встретил, только гулкое эхо моих торопливых шагов отражалось от стен. В галерее тоже было пусто, зато на втором этаже я услышал слова священной песни. Похоже несколько братьев закрылись в общей зале, чтобы помолиться. Поможет ли это? Может быть мне надо было все бросить и присоединиться к ним. Я немного постоял в нерешительности не зная, как поступить, но потом взял себя в руки и побежал на стену.

Химон все так же неподвижно сидел на скамейке.

- Я тут нашел..., - начал было я, но он грубо оборвал меня на полуслове.

- Молчи, - рыкнул монах, взял у меня большой кусок сыра и принялся торопливо есть, - не мешай, тихо сиди.

Я обиженно засопел, опустился рядом и вцепился зубами в черствую лепешку.

Откуда-то издалека послышался тихий вскрик, потом еще один. Химон вскочил со скамейки.

- Ты слышал это? Слышал?

- Что? - спросил я.

- Вроде кричал кто-то.

В холодном осеннем воздухе звуки разносили далеко и скоро мы опять услышали крики.

- Это на дороге, - сказал я.

Беспокойство Химона передалось и мне, поэтому я отложил еду и забрался на зубец стены. Мне не удалось ничего разглядеть. Разросшиеся вдоль тракта деревья мешали обзору. Где-то там сейчас должен был идти наш караван.

- Кажется больше не кричат, - сказал я.

Монах беспокойно огляделся.

- Никого не видно на дороге?

- Нет, - сказал я.

Химон тяжело вздохнул.

- Что, что это было? - забеспокоился я, - кто кричал? Что все это значит?

- Караван не дошел до города, - сказал он, - на дороге засада. Кочевники окружили нас.

Только что они убили твоих братьев.

От ужаса у меня подкосились ноги. Все это время я не мог до конца поверить в то, что мирная жизнь закончилась и скоро монастырь, в котором я провел лучшие годы жизни сгорит в горниле надвигающийся войны. Перед глазами вставали лица тех, кто отправился с караваном. Многих я хорошо знал, сидел с ними в трапезной за одним столом, слышал их голоса во время молитвы.

- Ты знал, что так будет? - спросил я.

- Догадывался.

Так вот почему он не пошел вслед за остальными. Трусливый "мешок брюквы" решил подождать и проверить есть ли на дороге засада. Он скрыл свои мысли от братьев и отправил их на верную смерть. Я с ненавистью уставился на него.

- Знал и ничего не сказал, - выкрикнул я, - они могли бы остаться здесь, отсидеться пока все не кончится!

- Дурак, - сказал Химон, - глупый щенок.

Он спокойно набивал брюхо пока мои друзья погибали на дороге. В неухоженной бороде застряли сырные крошки. Ужас и отвращение захлестнули меня. Я вскочил и набросился на него с кулаками.